style="font-size:15px;"> Мало кто находит выход, некоторые не видят его, даже если найдут, а многие даже не ищут.
Льюис Кэрролл. Алиса в стране Чудес
Музыка спасет мир. Не говорите мне, что это не так. В конце концов, я и сам каждый день понемногу его спасаю. В основном – при помощи музыки.
Мы в офисе никогда не делили между собой сферы деятельности – это получилось случайно. Просто у всех нас были свои интересы – и постепенно мы стали своеобразными экспертами, каждый в своей области. Когда Макс возвращался после очередной вылазки в реальность – бледный, покрытый испариной и трясущийся в ознобе – мы разбирали то, что он притащил, расходились по комнатам и там узнавали, что еще успело придумать больное сознание человечества. Иногда мне становится любопытно, стали бы режиссеры снимать фильмы ужасов, если бы знали, что каждый придуманный ими монстр однажды воплощается в плоть и кровь? Я надеюсь, что нет. Но до конца не уверен.
Вся «макулатура» доставалась Хелен. Она любила читать – поэтому на ее долю приходились все новые книги, от интеллектуальных бестселлеров до бульварных любовных романов. Мне всегда казалось это довольно жестоким – как книголюб с хорошим вкусом, Хелен должна была куда сильнее страдать от всей той чуши, которую ей приходилось прочитывать, чем любой из нас. Но она никогда не жаловалась. Хелен вообще никогда ни на что не жаловалась.
Макс предпочитал компьютерные игры. Он был геймером в прошлой жизни – и остался в этой, превратив, в конечном итоге, свое увлечение в совершенно невероятные способности. Пока к нам не пришла Элис, я считал Макса самым талантливым из известных мне операторов. У него был очень быстрый ум, ориентирующийся в любой ситуации и мгновенно находящий решение и выход. Охотники любили ходить с ним больше всего – и я их понимал. Я видел несколько раз, как Макс играл, погружаясь и в те придуманные миры целиком, как будто в этот момент его разум перемещался по другую сторону экрана, пока тело оставалось на месте. И таким же сосредоточенным становилось его лицо, когда он вел кого-нибудь. Потому что пространства были для Макса еще одной игрой.
Специалистом в области кино считался Ларс – быть может, потому, что из нас всех он единственный мог не моргнув глазом просмотреть три хоррора и пару боевиков подряд и не сойти при этом с ума. Иногда к Ларсу во время просмотра присоединялся Гектор – но за психику последнего не стоило беспокоиться. Иногда я сомневался, есть ли вообще у Гектора психика. Хелен считала, что есть. Ларс это категорически отрицал. Макс утверждал, что это вообще не имеет никакого значения.
Единственным из нас, кого миновал нескончаемый поток масскультуры, оставался Хендрикс. Ему Макс приносил сводки новостей, экономические обзоры, научные статьи и отчеты о выставках. Хендрикс знал о том, что происходит в реальности, не хуже, чем многие из живущих там на самом деле, а может быть, даже и лучше. Он считал, что мы тоже должны быть в курсе, и время от времени устраивал нам ликбез по последним событиям в мире. Почти все на этих собраниях задремывали. Я – одним из первых.
В реальности меня интересует только одно. Музыка. Я знаю, что все в офисе посмеиваются
