от нее – альтернативный путь, новая траектория, свежие горизонты. Кто сказал, что энтропия всесильна, что она лишь растет, увеличивая сумбур? Кто придумал, что все бессмысленно, и наша участь – бесконечный, мучительный финиш? Вот он, предел, – слышится со всех сторон. – Далеко не уйти, выше головы не прыгнуть. Мол, будет все так же, только хуже – но если показать, что предела нет, может многие воспрянут духом? Может он, Семмант, ткнет их носом, эдак нежно, в новое измерение, в нечто поверх отчаяния?
Это было так просто, пусть и звучало фантастически, невероятно. Пробить препоны косности нацеленным острием, дать надежду тем, кто еще ее хочет. Главное было не остаться непонятым. Договориться о терминах, чтобы дискуссия не пропала зря. Да и не то что пропала – чтобы она проняла до глубин, до самых печенок, селезенки, желудка… Чем там еще вы привыкли чувствовать и желать?
И вот потому: сребреники, дублоны, крупные и мелкие купюры. Запах новых дензнаков, он волнует больше, чем аромат самой желанной самки. Рынок, хаотический полигон, на котором энтропия отрабатывает свои трюки – вот был мой выбор. Содержание аргумента, мимо которого не пройти. Он должен быть усмирен, принужден к послушанию. Пусть робот по имени Семмант покажет всем, что победа – вот она, рядом! Пусть развеется миф о безмерной мощи, о которой лишь «посвященные» будто бы имеют право говорить вслух – понизив голос и закатывая глаза.
Истина во всей наготе – на меньшее я не был согласен. Посвященных – в сторону и прочь, пусть все видят голого короля. Жадность трусливых – вытащим ее наружу; потесним рассевшихся на бархате и парче. Каждому новичку тоже найдется место, если не делать глупостей и видеть все как есть: Семмант станет подтверждением, и каким! Он станет нагляднейшим из пособий, доказательством от противного, демонстрацией шанса. Пусть за ним ринутся прочие, уставшие от вериг. Пусть получится не у всех, но у многих, многих!
Меня захлестывал азарт и восторг. Мне хотелось кричать и смеяться в голос. Люко Манчини, лукавый паяц, это то, чем ты пользовался как ширмой, но только теперь – взаправду, без обмана. Мой будущий робот – не жалкая подделка, годная лишь на то, чтобы пустить пыль в глаза. Он станет гигантом, великаном духа, стальным рыцарем логики и порядка…
Перспективы и впрямь открывались невероятные. Показать Семманта всем – то-то будет разинутых, онемевших ртов! Он делает деньги из воздуха – от такого не отмахнуться. Никто не скажет, что, мол, скучно и не стоит взгляда. Тут же дадут трибуну – расскажи, просвети, открой! – и я не откажусь, я заявлю о себе – для того лишь, чтобы высказать наболевшее. Так вообще можно изменить мир, почему бы и нет, а если не получится, то и бог с ним, с миром!
Ваша действительность как таковая, она ведь не многого стоит, – так я скажу вслух, и пусть кто угодно кривит лицо.
Убедиться нетрудно, – скажу я им, – стоит лишь выбрать плоскость, отразить в ней реалии – выйдет проекция, абстрактная модель.
А, так вы уже выбрали? – удивлюсь притворно. – Пастораль стиля модерн,
