ты, Дятловская, отмочила, – смахивая слезу, проговорила Алла, – с дрыщом! – Новая волна смеха накрыла её. – Да не пьяна я! – остановилась Алла и опять смахнула слёзы. – Нюх не напрягай!
Чайник свистком судьи остановил пустословие, водворившееся на профессорской кухне. Алла тут же напряглась, её глаза поймали фокус, а позвоночник вновь обрёл твёрдость.
– Он тёлками моего благоверного решил подкормить.
– Кем? – спросила Лера, поднимая бесцветные брови на самую высокую точку лба. «Милый Костя – такой же милый, как в студенческую пору», – твердили её чистые глаза.
В ответ Алла ударила острым взглядом по Леркиному самолюбию.
– Щас узнаешь! Невинность ты наша. Всякая охота отпадёт заступаться. – Алла перескочила с кресла на стул и вытянула шею. – Костя повёлся. Понимаешь? Мне наплёл, что поедет с силовичками на рыбалку, а сам за город с дрыщом сбежал! Модное нынче место: баня, ресторан, шашлыки. – У Аллы сорвался голос. Она сделала вдох и закрыла глаза. – Константиновна доложила. И сына своего подсуетила… мне в помощь. И я вот… чуть не влипла. Двадцать четыре года, и хорош так… – Алла опять закрыла глаза. – Весь в папочку своего, бывшего Константиновны. На том бабы висли, и он всю дорогу жене изменял, пока совсем не ушёл.
– О чём ты, подруга? Костя? На ком бабы висли? И ты-то тут при чём? – Лера взмахнула открытой банкой кофе, струя тёмного порошка выпрыгнула из глиняного убежища, но Лера поймала её с ловкостью жонглёра. На глянец пола рассыпалось всего несколько щепоток.
– Браво! – хлопнула в ладоши Алла. – Талантливые люди талантливы во всём. Сыпь в турку. И хлеб в тостер положи. Я хрустеть хочу.
– Да, и запах хлеба успокаивает…
– Только не меня, – сощурила больные глаза Алла. – Смывалку мне подай, от макияжа.
И вот свежеумытая Алла хрустит горячим хлебом, прихлёбывая огненный кофе из фаянса с золотой росписью.
– …Костя типа с силовичками на рыбалку, а мы следом на машине Константиновны, сын её, значит, за рулём. Неплохая тачка, серый «фордик». А меня так пробрало, что хоть в танке, хоть на мопеде, а всё одно на душе – измена. Приехали. Ты бы видела: «загородный сельский туризм», – съязвила Алла, открывая известную истину, – пристанище блуда! За руки ходим по территории, обнимаемся, будто парочка влюблённая. Не криви рожу – план такой. Смотрю – мой невдалеке: арбуз в шортах, шлёпки, которые я ему для бассейна купила, а он ни разу со мной так и не сходил… Рядом дрыщ и штук восемь размалёванных тёлок в декольте. – Из горячих глаз Аллы вырвался огонь её армянских предков и всколыхнул онемевшую подругу. Лера порывисто задышала.
– Мы с Гариком шасть, – продолжала Алла, – поближе к отдыхающим на лесной полянке. Мой двух тёлок на качелях раскатывает, и пиво в руке. Я, поверишь, не знаю, как удержалась, чтобы не подскочить и глаза всем не повыцарапывать. Чувствую на плече руку мужскую и подтаиваю. Гарик обнял меня, и мы медленно прошли. Вдоль лужайки. Я чуть не поверила, что люблю другого. И чувствую, мой засуетился, глаза продирает.
