Сколько лет сыну Яновича?
– О боже! – Лера закрыла глаза, по её лицу пробежала тень. – Зачем ты? Алла… Запрещённый приём.
– Брось! Ты можешь просто ответить на вопрос? – настаивает Алла. – Молчишь?! Тогда я отвечу – столько, сколько мальчику в коляске на вокзале.
– Алла, твои фантазии такие глупые… Неуместные. И логики – ноль.
Алла напрягла плечи, казалось, ледяное копьё пронзило её позвоночник.
– Дятловская, – процедила она, ударяя по тормозам. «Тойота» взвизгнула, как раненая лошадь, и застыла во дворе профессорского дома, напротив Леркиного подъезда. Старушка, которая сидела на скамье и жевала челюсть, подскочила, не выпрямляя спины. Она оглядела только что припаркованную машину и перекрестилась, встретившись взглядом с белокурой пассажиркой. Так же, не разгибая спины, бабуля и посеменила домой. А пассажирка провожала её горьким взглядом.
– Сейчас переступишь порог дома – достань красный диплом и прочти внимательно, чья там фамилия! – не осталась-таки в долгу Алла. – И меня не приглашай. Я и есть не хочу, и пить – нисколечко. И не уставшая. И, главное, время не потеряла, – развела руками Алла.
– Аллочка, ну прости. Не знаю, что на меня нашло. Переволновалась, наверное. Пойдём обедать? Кофе с пенкой?
– Хорош на сегодня профессорских дочек. Мне домой надо. Я в отпуске. Уроки буду делать, – ответила Алла, не выпуская руль.
– Алчонок, котя, ну прости. Мы же родными стали за эти годы. Прости. – Сахарный голос ласкает слух непреклонной наезднице красной «Тойоты».
– Пошли воздуха глотнём, – сдалась Алла. Я твои кусты сирени с юности обожаю. Помнишь, мама твоя их постригала, подкармливала? Вон как горят сиреневым огоньком.
– Мы бабулю спугнули…
– Не мы, а ты. Она от тебя шарахнулась. Дожили, дочь профессора людей пугает одним своим видом. Ну и славно, – проговорила Алла, уже откинув голову на спинку скамьи, – позагораем пять минут спокойно. А то дома опять бой. Костя с этим подонищем лыжи из дома навострил. Типа в инспекцию. Вечером отбывают. С водителем, – хмыкнула Алла, – мне Константиновна докладывает каждый шаг. Я противостоять намерена. До конца, до победы. Не будь я… ну, ты в курсе, – улыбнулась Алла, непроницаемые линзы её очков не позволяли чёрной грусти проникнуть сквозь них.
– Я с тобой, – Лера сжала руку подруги и чуть не расплакалась.
– Ты не в форме. Дело завалишь. Да и голову твою светлую за километр видно, солнце отражает, – вздохнула Алла, – я сама разберусь. А то… вдруг вы с Костиком врагами станете? У нас жизнь впереди.
Лера положила ту самую светлую голову на плечо подруги и успокоилась, дыхание стало ровным, сердце уже не щемило.
– Аллочка, – шепчет она пересохшими губами, – я люблю тебя.
Алла сбросила покров величия и снисходительно улыбнулась:
– Ты тоже меня
