такой, – продолжил Янович. – Заскочим в ГУМ, я сам выберу тебе платье. Потом, очень быстро, едем в ЗАГС. Очень быстро. Регистрируемся и… куплю жене подарок шикарный… Вот и заживём. Я номер снял для молодожёнов. А утром я тебя в наш новый дом отнесу на руках. С работы своей уволишься – и за переезд. Я тоже уйду. Сама интерьер обустроишь. Да? Суженая моя! Мы с тобой заслужили.
Улыбка Снежной Королевы проступила на лице Леры.
– Это содержание российского сериала? – подняла брови она. Зрачки сонных глаз расширяются в бездну неверия. – Я еду домой.
– Лера… – прошептал Янович, напрягая зрение и слух. Он ждал взрыв, слёзы, благодарную теплоту её ладони. Не эти ли слова она мечтала услышать? Морщины исполосовали его холодный лоб. – Пристегнись, – выдавил он из себя и сжал руль до спазма в руках.
Лера молчала. Руки её нервно поправляли то волосы, то бантик на воротнике, то пуговицы. Лицо её бледнеет, а веки тяжелеют.
– Эй, – подал голос водитель, – на переднем сиденье, подайте признаки жизни. – Но его слова не коснулись уха пассажирки. Она молчит. – Эй! Вы там… – снова зовёт Валерий, глотая воздух, будто только что вырвался из задымлённой комнаты.
– Да, – стеклянным голосом отозвалась Лера, – я благодарна тебе за всё. Спасибо, что подбросишь домой. … Это здо-ро-во.
– Лерка, о чём ты? – возмутился водитель. Уши его покраснели. – Ты меня слушаешь? Или опять мечтаешь до одури? Ты понимаешь? Мы едем в ЗАГС, – по слогам выдохнул водитель и прибавил скорость. – ГУМ тоже опускаем. В ЗАГС! Подождём, если что…
Объявленная невестой нахмурила брови.
– Я всё поняла, всё: ЗАГС, ужин. – Раздражение вибрирует в ледяном голосе. – Я еду домой.
Валерий ощутил, как по спине расползается холод. Он протянул руку, но не смел коснуться её ладони.
– Лера, – взмолился он. В его висках бьётся жар, – прости меня.
Лера вздыхает и закрывает глаза. Он не отрывает взгляда от её лица, чужого, будто выбеленного гримом.
– Любимая, – просит он, – красуня… В чём моя вина? Ответь. – Голос его плачет, как гитара. – Вернись… скажи, что ты согласна.
С усилием красуня открывает глаза. Вдыхает полной грудью несвежий воздух. Уголки её губ опускаются, под глазами темнеют веки.
– Я? – сказала она и смотрит на водителя. – Я согласна. Только вернуться не могу.
От её взгляда Янович вжал голову в плечи. В её глазах словно зияют бездны ада. Он не может произнести ни звука, горло его с трудом пропускает дыхание.
…Мог ли он знать тогда, что это взгляд смерти? Она скончалась в мгновенье ока, когда рейсовая маршрутка врезалась в джип Яновича, на полном ходу выпрыгнув со второстепенной дороги. Валерия вылетела из салона и подбитой птицей рухнула на бетон. Новые дороги строят только из бетона – для наслаждения быстрой комфортной ездой. Арматура даже не хрустнет от перегрузов дальнобоя. И вот на бетонном полотне,
