прости, кроме тебя, Айгнер. Вот может в нем эта червоточинка и появилась? Я не знаю наверное, но может. Ведь там, сверху, им виднее, что за человек, как он мыслит и что делает.
– Что ты несешь, Чавито? – взорвался Пистолеро. – Сам подумай.
– Думаю, Микель. Вот и говорю. Меня же тоже посчитали. Но я свой долг отработал, честно, поблагодарили даже. Кровью смыл.
– Мы все кровью его смывали, – немного смутившись, отвечал баск. Хотел что-то прибавить, но ни сил, ни желания спорить с Даниэлем не осталось, он молча закинул ящик на плечи и спросил, куда двигаемся дальше. Споров не возникло, отправились у указанный Рафой коридор. Долго шли. Пока неуспокоившийся Чавито снова не вспомнил про историю взросления каталонца. Попросил рассказать уже его о больной теме, о временах мятежа.
– Ни слова больше про мясника Марти. Что, не слышал, как его называют? Мясником, да, – зло продолжал Рафа. – А как иначе? Скольких людей он отправил под нож ни за что.
– Но должна же быть черво…
– Да брось, Чавито, не было и не будет, брали неугодных лично ему или кому-то из его присных. Комиссаров, то есть. Настучали и получили. А как иначе-то эти списки составлялись? По наветам.
– Но…
– Как проскрипции и составлялись, Рафа прав, – заметил Лулу, приостанавливаясь и пропуская вперед командира. – Брали неугодных, а нам байки сочиняли. Про шпионов, вредителей и все такое. Да откуда у нас столько шпионов? Умом надо понимать, что бред. А велись и охотно. У Советов большой опыт в этом деле, вон, как долго они они весь Союз шерстили, еще с начала тридцатых. Мы тогда только республику объявили, а они начали присматриваться, правильно ли мы ее строим, кто за кем стоит и какие мысли в голове имеет. Да и по приезду в начале гражданской еще и друг на друга стучали, для повышения отчетности. Помните, Серхио как-то обмолвился, что у него мало троцкистов выявлено, и его советские товарищи из-за этого…
– Хватит! – одернул Лулу командир. – Растрепались. Нам дело надо делать, а не выяснять, что и как было. Последнее дело, к нему собраться надо, подготовиться.
– Ты прав, Нандо, – согласился Исагирре. – Тогда раз Чавито заговорил о последнем долге, дожмем тему. Рафа, ты что скажешь?
– Почему я?
– А почему нет? Ты начал, сам вспомнил самолет, намекнул что с винтовкой в могилу так и ляжешь, ну, и я все ждал продолжения.
– Ах, ну да, простите. Я не такой испанец, как некоторые.
Исагирре не стал спорить.
– Ты каталонец. Ваши всегда на подозрении были, да и потом, восстание в позапрошлом году и сейчас еще…
– Я понял, понял. Но я-то здесь, с вами, а не там, с фалангой. Чего тебе еще надо?
– Вот это и хотел узнать. Честно, Рафа, давно хотел выяснить, почему ты и с нами и до конца? Что тебя дернуло не сдаться, не бежать во Францию ту же. Ведь Каталония с давних пор разделена, почему не уйти, вас через границу пропускают свободно. Без содержания в фильтрационном лагере.
