толстая борозда от его левой брови к уголку губ.
Поначалу ей все там раздражало. Как оказалось этот центр основали евангельские христиане. И потому в день четыре раза приходилось учавствовать на службах. Она ничего не понимала из того что там пели и проповедовали, хотя вроде и говорили на ее родном языке. Она с большим трудом заставляя себя сидеть и даже иногда делала вид что слушает. Самым огромным раздражающим фактором было то, что им запрещалось выходить в город минимум три месяца после поступления туда. Если Астрид хотела пойти в туалет, то вместе с ней шла кто-нибудь из служителей этой богадельни. Но давно лишенная всякой гордости и самолюбия она покорно соглашалась со всеми идиотскими условиями, которые там действовали. Главное было то, что ее кормили три раза в день, и нужно отметить, что кормили даже очень не плохо. При всей строгости того места, такие как комендантский час, молитвы и чтения Священного Писания по расписанию, люди там были весьма дружелюбны. Если во всем слушаться и не выкидывать уличных концертов, то относились там очень почтительно, называя сестрой или братом.
Астрид там часто встречала Татьяну. Она работала обычно на кухне. Поэтому как минимум трижды в день по субботам они могли встретиться взглядом и как бы таким образом поздороваться. После того случая в больнице они больше не общались. Астрид вообще избегала общения с людьми. На вопросы она отвечала коротко, ни с кем ни спорила, и выполняла все что от нее требовали. За этот месяц ни капля спиртного не попала ей в рот. От этого по утрам ее постоянно тошнило, все раздражало. Боли в мышцах как при обычном гриппе делали ее существование невыносимым. Ощущения, что ее избили и что вся она покрыта синяками и гематомами, отнимали у Астрид даже желание поесть, хотя о горячей еде она могла лишь мечтать всего месяц тому назад. За все это время к ней пару раз приходили с расспросами о ее личности. Откуда стало известно, что ее зовут Астрид Камелина, что ей недавно исполнилось сорок лет и что она родилась в Астрахани. Особо ее больше не докучал никто. Но она всегда чувствовала как за ней наблюдает несколько пар глаз. В центре были и мужчины и женщины. Все они были разных возрастов и национальностей. Во время служб мужчины сидели по левую сторону зала, а женщины по правую. В столовую и в спальные корпуса передвигались все вместе в одной дружной куче, сопровождаемые сзади, спереди и по краям сильными волонтерами и работниками центра. В столовой же они снова разделялись на женскую и мужскую стороны, а спальные корпуса женщин находились ближе к молитвенному залу, в то время как мужской половине приходилось пройтись еще метров тридцать. Астрид делила комнату с женщиной лет тридцати пяти. С грубым голосом и впалыми щеками. Все что знала Астрид, это то что ее звали Селима и она сидела на игле восемь лет. К ней часто приходила измученная престарелая мать и приносила ей подачки
