мне с наглыми вами
Вместе сидеть за столом, пить и есть, веселясь беззаботно.
Будьте довольны уж тем, что покуда я был малолетним,
Вы, женихи, на пиры всё богатство у нас разорили!
Но повзрослел я теперь и, советников слушая умных,
[315] Много узнал, и в душе у меня стало мужества больше.
Я постараюсь навлечь вам на головы страшную гибель,
Так ли, иначе – не суть: здесь ли, в Пилосе, – средство найдётся.
Еду! И путь мой теперь, уж поверь мне, не будет напрасен,
Хоть на чужом корабле я отправлюсь, с чужими гребцами.
[320] Ваша вина в том, что я ничего своего не имею!»
Это сказав, руку тут вырвал он из руки Антиноя.
А женихи между тем пир устроили сытный и шумный.
Много обидных речей посылали они Телемаху.
Так говорили одни из ругателей дерзконадменных:
[325] «Нас погубить Телемах не на шутку решил, берегитесь!
В помощь друзей привезти из песчаного Пилоса хочет,
Или из Спарты. О том, видим мы, он заботится очень.
Или Эфиру ещё посетит, плодородную землю,
Чтобы оттуда он мог привести нам смертельного яда:
[330] В кратеры бросит его перед пиром и всех нас отравит!»
Ну а другие в ответ говорили насмешливо первым:
«Кто может знать, вдруг и он на своём корабле глуботрюмном
В море, вдали от родных, как и сам Одиссей, просто сгинет.
Этим немало и нам он доставит хлопот, ведь придётся
[335] Всё, чем владеет он здесь, поделить меж собой! Ну а дом уж
Пусть заберут его мать с тем, кто станет из нас ей супругом».
А Телемах между тем в кладовую спустился отцову,
Где в помещеньях больших кучи золота, меди хранились,
Много там платьев в ларях было, много и масел душистых.
[340] В глиняных бочках вдоль стен многолетние сладкие вина
В складе подземном стоят. То – божественный чистый напиток
Тайно хранился на тот день счастливый, когда Одиссей вдруг
В дом возвратится родной, претерпев много бед и страданий.
Двери двустворные вход в кладовую ту прочно держали.
[345] Старая ключница всё проверяла там денно и нощно,
Должный порядок вела, охраняла богатства усердно;
Труд Евриклея несла честно, дочь Певсенорида Опса.
В ту кладовую позвав Евриклею, сказал Телемах ей:
«Амфоры сладким вином, няня, ты мне наполни: вкуснейшим
[350] После того, что храним, – дорогого, – что здесь бережёшь ты,
Помня отца моего, уповая, что в дом свой вернётся
Царь Одиссей, претерпев много бед и страданий в дороге.
Так, мне двенадцать налей полных амфор и плотно закупорь.
Кожаных крепких мешков приготовь; двадцать мер ты отмеряй
[355] Жёлтой ячменной
