Только я вспомню о нём, – мне и сон ненавистен, и пища.
Ведь из ахейцев никто не сумел столько вынести бедствий,
Сколько их снёс Одиссей. Видит бог, несчислимые беды
Пали на долю его; на мою же – печали о друге.
Долго отсутствует он. Жив ещё или нет, мы не знаем.
[110] Бедный отец каждый день безутешно горюет о сыне,
Старый Лаэрт. Слёзы льёт и супруга его, Пенелопа;
И Телемах; он ещё был в пеленках, когда тот уехал».
Так он сказал, пробудив боль тоски об отце в сердце сына;
Имя отца услыхав, не сдержал сын слезы подступившей.
[115] Тут же пурпурный свой плащ он за по́лы схватил торопливо,
Чтобы глаза им прикрыть. Менелай, видя это, всё понял.
Но колебаться он стал и рассудком, и сердцем, не зная:
Ждать ли, чтоб юноша сам говорить о родителе начал,
Или вопросами всё от него разузнать понемногу?
[120] Тут, пока молча сидел он, колеблясь рассудком и сердцем,
К ним из покоев своих благовонных спустилась Елена,
Схожая образом всем с Артемидою золотострельной.
Кресло изящное ей пододвинула тут же Адреста;
Мягкий ковёр шерстяной положила под ноги Алкиппа;
[125] Фило корзинку несла, драгоценный подарок Алькандры,
Умной Полиба жены; жил Полиб тот в египетских Фивах,
Там, где во многих домах можно встретить большое богатство.
Дал Менелаю ещё в дар он две сребролитые ванны,
И два треножника дал, дал и золотом десять талантов.
[130] Также супруга его подарила царице Елене
Прялку из золота и закруглённую снизу корзинку
Из серебра, но края золотые. И эту корзинку
Фило теперь принесла и поставила возле Елены,
Полную пряжи цветной; на корзинке лежала и прялка
[135] С шерстью пурпурной. Итак, в кресло села царица Елена,
Нежные ноги свои на подставку-скамью опустила.
Тотчас у мужа она с любопытством расспрашивать стала:
«Что ты узнал, Менелай, благороднейший Зевса питомец?
Кто наши гости, что в дом к нам пришли? Как себя называют?
[140] Верно скажу, или нет, только сердце моё говорит мне,
Что не встречала ещё я такого уж явного сходства
Ни у мужей, ни у жён… я гляжу, и сама изумляюсь!..
Как этот гость наш похож на царя Одиссея! Не сын ли
Это его, – Телемах? Ведь младенцем его тот оставил
[145] Дома, когда на войну уплывали ахейцы под Трою,
Из-за бесстыжей меня предприняв свой поход столь отважный».
И, отвечая жене, так сказал Менелай русокудрый:
«Ты справедливо, жена, говоришь. Я и сам это вижу.
Схожи и ноги его, схожи руки и стан, и фигура;
[150] Те же глаза, тот же взгляд; те же кудри он носит густые
На голове.
