и, бросив ласковый, хотя все еще рассеянный взгляд на стоявшего рядом юношу, сказал:
– Печальная музыка, мистер Мерри!
– Такая печальная, сэр, что даже танцевать под нее не хочется, – ответил гардемарин. – На всем фрегате, наверно, не найдется человека, который не предпочел бы послушать «Я милую мою покинул» вместо этих отвратительных звуков.
– Каких звуков, юноша? На судне так же тихо, как бывало на собрании джерсейских квакеров, пока ваш почтенный дед не разрушал чары молчания своим звонким голосом.
– А! Смейтесь, если вам угодно, над моей миролюбивой кровью, мистер Гриффит, – сказал лукавый юноша, – но помните: примесь ее можно найти в жилах всех людей. Хотелось бы мне послушать сейчас псалмы старика, сэр! Я засыпал под них, как чайка под звуки прибоя. Но кто заснет под сегодняшнюю колыбельную, будет спать недолго.
– Колыбельную? Я не слышу ничего, кроме хлопанья парусов. Даже лоцману, который прохаживается по шканцам с важностью адмирала, нечего сказать.
– А к шуму прибоя разве не должен прислушиваться каждый моряк?
– Да, действительно, прибой могуч, но тяжко нам слушать его. Вы уже научились различать шум прибоя?
– Даже очень хорошо, мистер Гриффит, и не хочу уметь лучше… Как быстро нас относит к берегу, сэр!
– Я думаю, что мы почти удерживаем свое положение, – выпрямляясь, ответил Гриффит, – хотя лучше бы нам стать на якорь… Эй, приятель, – обратился он к рулевому, – держи круче! Не видишь, нас развернуло бортом к волне!
Рулевой повторил, что фрегат не слушается руля, и добавил, что судно, видимо, «намерено пойти назад».
– Уберите нижние паруса, мистер Гриффит, – сказал капитан Мансон, – и проверьте, каков ветер.
Послышался скрип блоков, и огромные полотнища парусов, растянутых на нижних реях, были мгновенно убраны. Пока производился этот маневр, весь экипаж стоял молча и затаив дыхание ждал, словно от этой минуты зависела судьба фрегата. Лишь несколько офицеров рискнули высказать свои весьма разноречивые мнения. Наконец Гриффит вскочил на пушку и высоко поднял в воздух свечу, взятую им из фонаря. Сначала маленькое пламя заколебалось, изгибаясь то в ту, то в другую сторону, а затем выпрямилось. Гриффит собирался было опустить руку, но, ощутив вдруг легкую прохладу, помедлил, и огонек, медленно наклонившись в сторону от суши, ярко вспыхнул, дрогнул и оторвался от фитиля.
– Не теряйте ни минуты, мистер Гриффит! – громко крикнул лоцман. – Уберите все паруса, кроме ваших трех марселей[20], да возьмите на них по два рифа[21]! Пришла пора исполнить наше обещание!
Услышав столь звучный и твердый голос незнакомца, молодой человек на миг остолбенел от удивления, но, окинув взглядом море, соскочил на палубу и приступил к исполнению приказания с такой поспешностью, словно за ним гналась смерть.
Глава V
И
