мистеру Гриффиту, если он захочет вас слушать, свои глупые догадки.
Юноша проворно перешагнул из вельбота на катер, где уже находился лоцман, и, с обиженным видом усевшись подле Гриффита, вполголоса сказал ему:
– Ну что ж, мистер Гриффит меня выслушает, если мысли и чувства его здесь, у английских берегов, остались теми же, что и дома.
Лейтенант ответил ему молчаливым пожатием руки, а затем попрощался с Барнстейблом и приказал матросам грести к фрегату.
Катер и вельбот разошлись и уже послышался равномерный плеск весел, когда лоцман впервые нарушил молчание.
– Весла в воду! – крикнул он. – Табань, приказываю я вам!
Матросы исполнили его распоряжение, и тогда, обернувшись в сторону вельбота, лоцман продолжал:
– Вы должны вывести шхуну в открытое море, капитан, и сделать это надо как можно скорее. Держитесь подальше от северного мыса и, когда поравняетесь с нами, подойдите на расстояние человеческого голоса.
– Инструкции ваши по выходу в море исчерпывающи и ясны, мистер лоцман, – ответил Барнстейбл, – но кто оправдает меня перед капитаном Мансоном, если я снимусь с якоря, не получив на то его указания? Мне было приказано, черным по белому, привести «Ариэль» в это райское место, поэтому, прежде чем нос шхуны снова вспенит волну, я должен, по крайней мере, услышать или увидеть моего командира. Выйти из этой бухты, наверно, так же трудно, как и войти сюда, а ведь входили мы при дневном свете, располагая, кроме того, вашими письменными инструкциями для прокладки курса.
– Значит, вы останетесь здесь, где в такую ночь вас ждет неминуемая гибель? – сурово спросил лоцман. – Еще два часа, и лишь тяжелые волны будут играть на том месте, где сейчас мирно качается ваша шхуна.
– Я тоже так думаю. Но, если мне суждено на этот раз погибнуть, я погибну, следуя приказу моего командира; если же я последую вашим указаниям и из днища шхуны вылетит хоть одна доска, через пробоину ворвется не только морская вода, а еще и бунт. И почем я знаю – может, старик ждет еще лоцмана или двух?
– Вот это настоящая философия, – пробормотал рулевой вельбота так, что каждому были все же слышны его слова. – Но это тяжелое испытание совести – оставаться на такой стоянке.
– Тогда стойте на своем якоре, скоро сами пойдете за ним на дно! – вполголоса проворчал лоцман. – Спорить с дураком труднее, чем со штормом, но, если…
– Нет, нет, он вовсе не дурак! – перебил его Гриффит. – Барнстейбл не заслуживает такого эпитета, хотя, конечно, он настоящий фанатик в исполнении служебного долга… Снимайтесь немедленно с якоря, мистер Барнстейбл, и как можно скорее выходите из бухты!
– Ах, вы даже не представляете себе, с каким удовольствием я выполню это приказание!.. Весла на воду, ребята! «Ариэль» не оставит своих костей на таком жестком ложе, если я могу этому помешать.
Слова командира шхуны были встречены одобрительными восклицаниями, и вельбот, стрелой помчавшись
