не получилось – держал он на удивление крепко.
– Не сейчас, Калинушка, – прошептал, считай, одними губами. – Люди смотрят.
Допустим, про «люди» – это он, конечно, хватил, но вот Алексина Волелюбовна и впрямь смотрела нам вслед. И по-доброму или не очень, сказать я не могла.
– Улыбайся, – шепнул он. – Сделай хотя бы вид, что говоришь со мной о чем-то приятном.
– А не много ли ты себе позволяешь? – стараясь сохранять дружелюбие, прошипела я.
– Хотелось бы больше, – признался Дивислав.
При этом в интонации не было ни ожидаемой насмешки, ни ехидства. Он был искренен. И что самое интересное, даже немного смутился. Не то чтобы там покраснел или опустил взгляд, но посмотрел с таким непроницаемым лицом, что и впрямь стало ясно – ему немного не по себе.
Хм, вот уж чудно так чудно.
– И куда же мы идём? – спросила я, когда мы свернули с главной дорожки.
– Домой, – усмехнулся он. И, увидев моё немое возмущение, добавил: – К тебе.
– А я тебя разве приглашала? – почти ласково уточнила, невольно отметив, что путь он знает прекрасно.
Дивислав только притворно вздохнул:
– Нет, конечно. Всё самому приходится. Не напросишься – не погостишь. Но вот поговорить о наших делах и впрямь стоит без лишних ушей.
Про уши он всё-таки загнул. Тишка, Мишка, Васенька… Народу полный дом. Правда, при надобности могут прикинуться ветошью и по возможности не издавать лишних звуков.
– О наших – это о каких? – тут же поинтересовалась я.
Ибо колкости колкостями, а забывать о работе не стоит. Главное, чтобы опять не начал сказки рассказывать, про замужество и прочую чушь.
– О Горыныче, – внезапно спокойно сказал Дивислав, и я позабыла как дышать.
Ничего себе… Неужто его появление тут как-то связано с похищением Леля? Боги, если и впрямь поможет, то… Что? А, ладно, потом разберусь.
– А Горыныч что? – невинно уточнила я.
Дивислав только загадочно посмотрел на меня. Дальнейший путь до дома прошёл в молчании, как я ни пыталась его разговорить. И только возле калитки он вдруг остановился, шумно выдохнул и сказал:
– Не мог он этого сделать. Не крал он твоего друга.
Я аж остановилась и недоумённо посмотрела на Дивислава. Правду говорит али шутить изволит? Хм, вроде бы и впрямь серьёзен. Странно, очень странно. Змей Горыныч – вполне себе родственник Змеиного царя. Не то чтобы враг полозовчанам, да только в друзьях особо никогда не был. Возможно, Елька и вовсе неправду сказала? Не было никакого змея.
От таких мыслей и вовсе стало не по себе. Что ж это за такая жизнь пошла, что каждое слово под сомненье надо ставить?
– Откуда знаешь? – строго спросила я Дивислава.
Тот же задумчиво смотрел на крышу моего дома, чуть прищурившись, будто пытался оглядеть защитный контур.
