почвы и забрасывания вслепую семян будущей жизни куда-нибудь на просторы прошлой и будущей исторической Родины. Всем памятный анекдот из того времени: двое разговаривают на улице, третий подходит и замечает: «Не знаю, о чем вы говорите, но ехать надо!»
Никому не нужно описывать томительное ожидание конверта с приглашением от «родственников» из Израиля, унижения ОВИРа, безумные многодневные очереди на Малой Ордынке, тяжелое хамство отупевших от бесконечной сверхнагрузки израильских чиновников, переговоры на работе, объяснения в школах, письма от уже уехавших с описанием их жизни и рекомендациями везти в Израиль спички и половые тряпки, нездоровый интерес соседей к оставляемым склянкам и прочие прелести того последнего года…
Но у каждого есть своя собственная история продажи имущества и покупки всего того, на что в Израиле в первые годы жизни денег быть не могло.
Мы продали свою квартиру и ездили за покупками в Азербайджан. Там во всех придорожных поселках оживленно и совершенно открыто торговали из-под полы импортной одеждой и обувью. Говорливые продавщицы или, может быть, жены хозяев магазинчиков, закатывая глаза, превозносили не только качество своих товаров, но и неслыханную красоту примеряющих их дам. Нам с невесткой довелось услышать там, что некий джемпер так украшает наши фигуры, что лучшие подруги, увидев его, умрут от зависти, и много другого столь же лестного и тягучего. И обращались к нам почтительно – ханум!
Сложнее обстояло дело с покупкой мебели и электротоваров. Все это потом еще требовало титанических усилий по упаковке в специальные громадные деревянные ящики и проталкиванию через таможню. Причем таможенники были опасны не тем, что найдут какую-нибудь контрабанду, а тем, что недружественно нарушат безупречность упаковки, и диван или телевизор дойдут до места назначения в виде щепок и осколков. Но нравилось нам это или нет, мы все этим занимались по шестнадцать часов в сутки.
Однажды в жаркий июльский день Лева вернулся домой измученный сильнее, чем обыкновенно, снял промокшую рубашку и, не имея сил зайти в душ, свалился на диван. В этот момент позвонил мой папа, напрягавший все свои многочисленные связи, чтобы помочь нам купить к отъезду необходимые вещи. Ему удалось договориться, что Лева подъедет к какому-то магазину, и ему продадут с заднего хода кондиционер «Баку». Эту чудовищную дуру Лева погрузит в свой «Запорожец», и нам в Израиле будет обеспечена чудодейственная прохлада.
Кондиционер, конечно, был необходим, но сил не было никаких. Лева жестами дал мне понять, что не сдвинется с места ни при каком раскладе, и я объяснила обиженному папе, что мы от кондиционера начисто отказываемся.
Через десять минут позвонил мой брат, который должен был уезжать на месяц позже нас, и восторженно сообщил, что папа достал ему кондиционер «Баку», но за ним надо ехать в дальний магазин, и он ужасно тяжелый. Поэтому он просит, чтобы Лева подбросил его на своем «Запорожце» и заодно
