нахождение и устранение противника.
– Будем считать, Патр, что ты сказал всё правильно, а теперь смотри по сторонам.
Воин со скользким лицом и бегающими глазами подкрался к Клосу.
– Командир, – сказал он шёпотом, – а ты им не рассказал, что мы будем должны сделать, если увидим что-нибудь… плохое?
– А почему так тихо, Каннис? – спросил Клос. – Раз уж завёл, говори громко, чтобы слышали все. Мы ведь одно целое.
Каннис прочистил горлом, проглотил слюну, раскинул руки.
– Господа, мы идём сжигать деревни, прогонять селян с земли, и убивать.
– Если потребуется, – сказал Клос. – Но в целом всё так. Леруйский отряд создан для того, чтобы прерывать операции противника внутри, инициировать зачистки, убирать лишнее.
– Слышишь, парень? – спросил Каннис, свистнув.
Патр оглянулся.
– А?
– Говорю, ты готов протыкать селян? Вспарывать животы, отрубать руки?
– Хватит, – сказал Рогр.
Каннис поклонился, помахав ладонью.
– Как скажите, – сказал он.
За лесом следовал дом на холме. Картинка оборвалась, затряслась, замелькали маленькие кусочки. Клос ухватил перед полной темнотой плотный и длинный кусок: девушка с длинными золотистыми волосами стоит в проёме, облокотившись на него, мальчик держится за её подол, сзади видна движущаяся фигура.
Клос резко открыл глаза. Он сидит привязанный к стулу, свет, как из прожектора, падает, создавая круг. В темноте раздаются неспешные, но грозные шаги.
– Какое у тебя самое любимое животное? – прозвучал в темноте голос. – Я всегда обожал тигров за их ярость, за готовность всегда дать бой, разорвать противника в клочья. Но в последнее время я всё чаще обращаю внимание на пауков, они ловят жертву, а потом постепенно высасывают жизнь, пожирают. Это так… неестественно. Медленно, расслабляюще…
– Паук не животное, а насекомое.
– Правда? Разве это играет какую-то роль? Как не называй, это ничего не изменит.
– Для них да.
– А для тебя? Разве что-то поменяется, если назвать стену полом? Думаю, нет.
– Зачем ты это делаешь? Я же чувствую, что ты остыл. Зачем ты продолжаешь…
– Остыл? Нет-нет, я лишь сдерживаю зверя внутри, чтобы не отказать в зрелище. То, что ты сделал, никогда не сможет остыть, ты причинил мне дикую боль, которую невозможно забыть. И ты заплатишь.
Клос почувствовал, как с руки срезали кусок мяса. Он истошно закричал, зашатав стул, но путы держат крепко.
– Это лишь начало, привыкай к страданиям, боль будет сопровождать тебя теперь постоянно. Ты никуда не сможешь сбежать от неё, теперь поймёшь, узнаешь четвертинку той боли, которую причинил мне.
Клос сжал челюсти, ноздри расширились до предела, одинокая слеза скатилась по лицу.
– Отдыхай, скоро тебе понадобятся силы.
Клос услышал удаляющиеся шаги.
– Я
