Итог политики военного коммунизма в области финансов был подведен декретом Совнаркома «Об упразднении Народного банка» от 19 января 1920 года»[78]. В соответствии с этим декретом Народный банк упразднялся, а все его активы и пассивы передавались Центральному бюджетно-расчетному управлению Народного комиссариата финансов. При фактически натуральной организации хозяйства советское государство было вынуждено прибегать к внеэкономическим методам управления населением[79]. По-своему логично, что всеобщая трудовая повинность была введена декретом Совнаркома через 10 дней после упразднения Народного банка, 29 января 1920 года. Была создана система комитетов по всеобщей трудовой повинности, которые организовывали трудовые мобилизации. Они также могли предавать народному суду и суду революционного трибунала виновных как «в уклонении от учета и явки по трудовой повинности», так и в «небрежной организации работ и нехозяйственном использовании мобилизованной силы»[80]. Парадоксально, что свое законченное выражение политика военного коммунизма (упразднение Народного банка, всеобщая трудовая повинность) приобрела тогда, когда военная угроза для советской власти в основном миновала.
Во время гражданской войны Троцкий занимал пост наркома по военным и морским делам. К 1920 году он почти официально считался вторым человеком в стране, «вождем № 2»[81]. Роль Троцкого в октябрьской революции и победах Красной армии была общепризнанной. Это нашло отражение и в художественной литературе. В рассказе И. Бабеля «Соль» есть следующий характерный эпизод. Красноармейцы упрекают мешочницу в том, что, такие как она, губят Россию. Происходит следующий диалог: «Вы за Расею не думаете, вы жидов Ленина и Троцкого спасаете… – За жидов сейчас разговоров нет, вредная гражданка. Жиды сюда не касаются. Между прочим, за Ленина не скажу, но Троцкий есть отчаянный сын тамбовского губернатора и вступился, хотя и другого звания, за трудящийся класс»[82]. Любопытно то, что этот текст сохранялся во всех изданиях вплоть до 1931 года, и только в следующем издании, вышедшем в 1933 году, упоминание о Ленине и Троцком исчезло[83]. Появилось оно только в книгах Бабеля, изданных в период перестройки.
В 1920 году вопросы управления экономикой начали выходить на первый план. Троцкий принимал в этом активное участие и стал одним из главных теоретиков и организаторов трудовой повинности. Прежде всего он попытался научно обосновать то, что социалистическое государство имеет право и должно принуждать людей к труду. Свои аргументы он изложил в работе «Терроризм и коммунизм», написанной в ответ на книгу Каутского с таким же названием[84].
Главное, что обосновывал Троцкий в своей книге, это возможность высокой производительности принудительного труда в советской России. Он по-прежнему, как ортодоксальный марксист, считал, что «на падении производительности труда основать социализм нельзя»[85].
Собрание узаконений и распоряжений правительства РСФСР. 1920. № 4–5. Ст. 25. К этому времени Государственный банк получил новое название – Народный банк РСФСР.
Задолго до 1917 года Баллод отмечал, что «Маркс упустил из виду необходимость доказать, что современное хозяйственное развитие обеспечит такое изменение психики масс, какое необходимо при конечной “экспроприации экспроприаторов” для того, чтобы организация производства могла и дальше действовать безупречно без сурового государственного или общественного принуждения». См.: Баллод К. Марксизм или теория наивысшей производительности. СПб.: тип. Общ. Обществу польза. 1907. С. 11–12.
Решения партии и правительства по хозяйственным вопросам в 5 томах. T. 1.1917–1928. М.: Политиздат, 1967. С. 160–161.
Одним из примеров является публикация в газете «Правда», в которой говорилось, что Троцкий «5 ноября текущего года заболел инфлюэнцей с катаральными явлениями со стороны верхних дыхательный путей. Необходимо предоставить отпуск с полным освобождением от всяких обязанностей для специального климатического лечения на срок не менее двух месяцев». См.: Бюллетень о состоянии здоровья тов. Л. Д. Троцкого // Правда. 1924. 8 января. С. 3.
Бабель И.Э. Конармия. Рассказы. Пьесы, СПб.: Кристалл, Респекс, 1998. С. 81–82.
См.: Бабель И.Э. Конармия. М., Л.: Госиздат, 1931. С. 70; Бабель И.Э. Конармия. М.: Гос. изд-во худ. лит., 1933. С. 74.
Каутский к этому времени занял по отношению к большевизму резко критическую позицию. См.: Каутский К. Терроризм и коммунизм. Берлин: T-во И.П. Ладыжникова, [1919]; Каутский К. Диктатура пролетариата. От демократии к государственному рабству. Большевизм в тупике. М.: АНТИДОР, 2002.
Там же. С. 145.
