не осуждаю, мы очень молоды, это молодость бурлит в нас.
Я последнее время беспрерывно читаю, это всё учитель литературы, Дмитрий Иванович, меня заразил своими рассказами, а заразить меня нетрудно, стоит лишь показать мне нечто интересное, и сразу же я увлекаюсь, и не могу себя остановить. Но я сейчас не про это хочу написать, а про Дмитрия Ивановича. Вначале он мне совсем не понравился, он очень строгий и почему-то решил, что мне можно ставить четвёрки, а я четвёрки не люблю, и я готовилась к уроку нормально, и мне казалось, что он придирается. И так я на него разозлилась за это, что совсем перестала готовиться, ходила и постоянно злилась, и думала: будь что будет, а делать я ничего не стану и именно назло ему. Но потом – он такие вещи рассказывает, я думала, я с ума сойду, какая это красота – и я поняла, что была не права, мне стыдно стало, что я сама во всём виновата, а его обвиняю, и я стала снова готовиться, вернее, я стала готовиться как никогда раньше, сочинения дважды переписывала: наутро прочитаю и думаю: почему я такая дура и такие глупости пишу? – и заново вечером писала. Но я не про это хотела написать, а про то, какой он человек. Ему около сорока лет, он довольно красив, у него короткие тёмные волосы, а глаза очень ясные, синие, и смотрят на тебя не отрываясь, он иногда осматривает моих одноклассниц, и меня тоже, не как учитель, а как мужчина. Вначале мне это показалось оскорбительным, а теперь я привыкла. Роста он высокого, одет всегда в один и тот же коричневый пиджак, носит галстуки – их я насчитала три штуки. Ещё у него руки как у пианиста: пальцы очень длинные и подвижные, и он часто на руку смотрит, и играет ей, и кажется, что совсем не слушает, но он слушает, а рука сама играет, отвлекаешься на это. Во время опроса он ходит по классу и выбирает, заглядывает то одному ученику в глаза, то другому – выбрал, и идёт обратно, к своему столу, встаёт около него и слушает. Он никогда не перебивает, и никаких вопросов лишних не задаёт, кроме одного: “Это всё, что Вы хотели сказать на эту тему?” (Он всегда нам говорит “Вы”). Когда он мне в первый раз это сказал, мне показалось, что он смотрит на меня как на дуру, вообще ничего не способную понять в книге, он мне тогда четвёрку поставил, но я почувствовала, что он мне её как подачку бросил. Я думала, я его убью, он мне поставил ещё два раза четвёрки, уже спокойнее, это меня взбесило ещё сильнее, именно это равнодушное спокойствие, он, видимо, решил, что я хорошистка, и это та оценка, которую я заслуживаю. Тогда я и бросила заниматься, а затем снова начала, и с таким рвением, он, может, думал, что я стану критику читать и чужие мысли повторять – мне эта критика абсолютно не нужна, я тоже умею думать, и если хочу, то очень даже хорошо. И я это ему доказала – для меня безумно важно было это доказать и именно ему – и он оценил, и я, наконец, стала получать пятёрки, одна в классе, а его пятёрки дорогого стоят. И как я теперь жалею, что у нас литература только дважды в неделю, мне кажется, я могла бы слушать его днями напролёт, он может говорить о чём угодно, и так говорить, как никто другой. И это его
