нет, он превращает тебя в княгиню, равную себе. И какая злая насмешка, но такие мужчины не считают меня женщиной, он считает меня ребёнком, маленькой несмышлёной девочкой, и он прав, я это поняла, вначале я думала, что он ошибается, что я старше, а так и есть, я ещё просто не повзрослела, я теперь вижу, что мало училась, мало думала, и ещё учиться и учиться. Но мне кажется, это останется во мне и в будущем, мне не интересны сверстники, и я не знаю, что с этим поделать. Я смотрю на них, и развожу руками – когда они хоть немножко подрастут? Вот вырасту, и выйду замуж за семидесятилетнего скрипача – он будет играть мне на скрипке и рассказывать о своей молодости, прошедшей в послевоенные годы, и о своей первой любви. А по вечерам мы будем пить с ним горячий чай, я буду читать ему стихи Пушкина, каждый день по нескольку стихотворений перед сном, и он будет улыбаться и засыпать, и на душе будет такое спокойствие, такая тишина, это будет долгим прекрасным сном, лишённым тревог и забот… Шучу, конечно.
Но какой же необыкновенный человек этот Дмитрий Иванович. Говорят, он не женат. Говорят, живёт аскетично, совсем один, и женат никогда не был. Разное говорят. Какие, интересно, ему нравятся женщины? А может, никакие не нравятся, раз он так и не женился, может, он любит книги сильнее. А так бывает? Мне кажется, ему нравятся женщины сильные, волевые, очень умные. И страстные. Мне кажется, это человек безумных страстей. Мне кажется, чем человек холоднее внешне, тем более жестокие огни сжигают его душу. А во мне такие качества есть? Нет, совсем нет, я другая. Я лиричная как старинный русский романс. Я люблю классическую музыку, а ещё больше – пение птиц, люблю рисовать, люблю мечтать, стихи… Если во мне и горят огни, то это огни свеч. Но во мне есть страсти, я знаю это, просто они ещё дремлют, какая я ещё маленькая, я как котёнок, и пушистая и ласковая, и кашемировая на ощупь. И люблю мурлыкать. Мурр-мурр.
Интересно, почему Дмитрий Иванович преподаёт в школе? Про него такие истории рассказывают. Но я не верю, просто они злятся на него. Он задаёт вопросы, и заставляет думать над ними, и не даёт ответов. А они злятся, говорят, что он издевается над ними, что он жестокий, а это всё глупости. Я раньше не совсем понимала, а теперь поняла, иначе нельзя. Нельзя давать ответов. Только ты сама можешь дать, для себя. Но я вот что ещё поняла. Сила его ума проявляется не в ответах, а в вопросах. Он, например, спрашивает: “А что если молодой Достоевский рассуждал как Раскольников, поэтому образ и получился настолько сильным?”. Или: “А Вам не кажется, что терзания героев Толстого – лишь фантомные боли вырождающейся аристократии?”. И один и тот же этот вопрос он задаёт нескольким ученикам подряд. А он уже порождает немыслимое число других вопросов, рассуждений, мыслей – меня это поражает. Над каждым таким вопросом можно думать часами, на него нельзя ответить ни “да”, ни “нет”, но вопрос заставляет читать и читать, пытаться понять, разобраться, поставить себя на место других людей, почувствовать другое время, это сложно, но попытаться-то
