сказал он удивлённо. – У тебя вполне здоровый цвет лица.
– Ты дурак, Тэкси, – засмеялась она, – дай лучше мне губную помаду.
Он взял помаду из ночного ящика и держал её в руке.
– Сначала вынь палец изо рта, – потребовал он, – ты знаешь, что я этого не терплю. Ты ведь уже больше не сосунок.
Она послушалась. Вокруг пальца была уже красная полоса. Она вытерла его о подушку. Взяла помаду, прибавила ещё немного красноты, чтобы улучшить своё здоровье.
Затем она дёрнулась, прижала обе руки к телу, заворочалась из стороны в сторону и застонала.
Он испугался:
– Тебе больно? – спрашивал он.
Она накинулась на него:
– Не задавай глупых вопросов! Конечно, мне больно! В желудке, в пищеводе, во рту. Принеси чашку со льдом, она стоит там внизу.
Он схватил её руку, которую она у него тотчас же отняла.
– Сколько раз я должна тебе говорить, чтобы ты меня не трогал. Принеси лёд!
Дэргем вздохнул.
– Как можно так бояться щекотки? А лёд, Гвендолин, я, конечно, тебе не принесу, потому, что вся твоя болезнь происходит от бесконечного глотания льда и ледяной воды. Ничего удивительного – так можно себе наделать ран в животе.
Гвинни свистнула, затем сказала:
– Принеси сейчас же лёд или я прогоню тебя.
Тогда он пошёл и принёс миску.
– Положи мне кусочек в рот! – приказала она. – А когда этот растает, ещё один и потом снова, слышишь? И чтобы ты знал: это мне очень полезно. Доктор Низбетт мне это прописал. Внутри у меня все горит, а лёд охлаждает…
Он хотел сесть на стул, но там лежало платье.
– Сядь на кровать! – сказала она. – Хочешь, и тебе дам кусочек льда?
– Нет, – сказал он, – но можешь велеть подать мне чаю. С парой бутербродов. Я сегодня не завтракал.
Она позвонила и заказала для него чай. Тем временем она ни на минуту не оставляла его в покое, отдавая все новые и новые распоряжения. То он должен был уменьшить отопление, так как ей было слишком жарко, и тотчас после этого – снова прибавить. То должен был подать ей папиросы, шоколад. При этом он не знал, что ему делать с миской со льдом, и тщательно носил её с собой. Он был рад, когда сестра милосердия вкатила чайный столик. Мог, по крайней мере, освободиться от миски. С грустью он посмотрел на тонкие сандвичи. Они были с салатом, сдобренным каплей майонеза.
Он обратился к сестре:
– Не могли бы вы сказать буфетчику, чтобы он принёс мне ещё несколько сандвичей?
– Пусть принесут языка, ветчины, крабов и куриного салата, – приказала Гвинни. – Пусть принесут все, что есть! Видишь, Тэкси, я не уморю тебя голодом, как мой отец.
– Ни слова против отца, – ответил он, жуя. – У него прекрасное сердце.
Она согласилась. Затем прибавила, подумав:
– Да, думаю, что оно у него есть.
