легенде Владимиру помогает обрести Христа «добрая жена» Анна, которая спасает князя от душевной слепоты. Благодаря ей Владимир становится христианином и мудрым правителем. Эта древнейшая житийная традиция о святом Владимире уже между 1115 и 1118 годами обрела агиографически письменную форму. Однако почитание при Ярославе и Ярославичах святых Бориса и Глеба, завершившееся официальной их канонизацией в мае 1072 года, отодвинуло на задний план почитание святого Владимира, сделав его местной особенностью церкви Святого Василия. При Ярославе так и не было создано житийного текста о святом Владимире, да и само предание о крещении Владимира оказалось вытеснено из агиографической сферы в сферу общеисторическую. Здесь оно разделило судьбу древнерусского историописания, которое как таковое в его систематическом виде начинает складываться только в конце XI века.
Сначала было Слово
Восстань, пророк, и виждь, и внемли, Исполнись волею моей, и, обходя моря и земли, Глаголом жги сердца людей.
В период с X по XI века русские книжники занимались переводами. Это были переводы книг богословского содержания, в первую очередь Ветхого и Нового Завета, Псалтырей, Хроник, Житий святых, что в дальнейшем и предопределило основной провиденческий лейтмотив всех оригинальных произведений. Дошедшие до нас книги богословского содержания для периода XI–XII веков составляют 90 % всех рукописей, для XIII–XIV веков – не менее трёх четвертых и даже для XV века более половины всех текстов. Для древнерусского переписчика переводные произведения являлись риторическими, структурными и содержательными моделями для написания оригинальных сочинений. Богослужебные книги заменяли собой грамматики и риторики. По определению Д. С. Лихачёва, литература, возникшая на этапе формирования древнерусской словесности, была литературой «одной темы и одного сюжета. Этот сюжет – мировая история, и эта тема – смысл человеческой жизни»[65]. Именно переводная литература богословского содержания стала той благодатной почвой, на которой в дальнейшем вырос прекрасный и благоуханный сад русской словесности. «Средневековые авторы заимствовали из переводных сочинений целые системы образов и даже сюжетные линии, если они способствовали передаче замысла произведения. Благодаря заимствованиям, в особенности из Священного Писания, в средневековых сочинениях проводились параллели с настоящими событиями и лицами. При этом надо учитывать, что средневековому автору было необходимо не просто передать факты политической истории, но в первую очередь распознавать в современном ему мире библейскую модель, а в образах людей современной истории их библейские прообразы, с помощью таких аллегорий автор пытался приоткрыть для современников и потомков суть происходящего»[66].
Работа над переводом книг в понимании средневекового переписчика заключалась не только в буквальном переводе текста,
