бедный мальчик, мой юный герой, – Эльза немного пришла в себя.
Муравлина грустно покачала головой.
Дорога есть дорога. Она оставляет тебя всегда наедине с самим собой. К ней можно стремиться, о ней можно мечтать или не любить, но её нельзя предсказать. Может в этом её прелесть. Эльза следила за мрачным горизонтом, который был виден из дорожной кареты. Путь её лежал в Таганрог в военный госпиталь, куда перевезли её сына. Вот уже неделю шел мелкий дождь. Не холодный, не теплый, он лишал жизнь чувства времени. Ирина читала вслух поэму «Дева озера» любимого ею Вальтера Скотта. Чувствовалось особое вдохновение в голосе Муравлиной, заставляющее внимательно ловить слова. Но Левина не слушала. Глухая боль тревожила сердце, любящее материнское сердце. Сын ранен. Её мальчик, её Эжени, непоседа и шалун. Он любил лошадей, и в их имении не было никого, кто мог бы сравниться с его умением ладить с этим умными животными. Саша не увидел взрослого сына. А вдруг и она не увидит его больше? Страх. Он дурной советчик. Нет. Женя не может не дождаться свою маминьку. И она поспешит.
– Лиза! – голос Ирины прозвучал неожиданно.
Эльза медленно повернул голову.
– Посмотри постоялый двор. Надобно отдохнуть.
– Да. Конечно.
Карета остановилась, и женщины вышли на улицу. Сопровождавший их поручик, тоже спешился. Он вез почту генерал – фельдмаршалу. Письма были частного свойства, судя по осторожному намеку курьера от жены Витгенштейна Антуанетты Станиславовны. Поэтому у поручика было время сопроводить женщин до военного госпиталя.
Постоялый двор был невзрачным домом, который украшали три развесистые яблони, и огромный пень, с сидящим на нем рыжим котом.
В это время подъехал ещё один дорожный экипаж, и из него вышла семейная пара. Муж, статный франт с мелкими чертами лица, и особой печатью задумчивости на лице, и жена совершенно очаровательной наружности в черном дорожном платье.
Эльза и Ирина уже сидели за аккуратным столиком, ожидая свой заказ, а супруги только выбирали себе место.
– Эльза!– Ирина сняла шляпку,– давай остановимся здесь на ночь. Меня начинает укачивать.
– Хорошо, – Левина смотрела в окно на огромные капли дождя, на хмурое небо, и лицо сына мерещилось ей. Нет, она не корила Панютина, Женя и сам бы убежал в действующую армию. Петр Сергеевич всего лишь облегчил ему задачу.
Чей-то громкий голос оборвал размышления баронессы. Он выговаривал хозяину за грязную скатерть на столе.
– Скатерть ему плоха, видно не с той ноги встал, – прокомментировала Муравлина,– зол
несказанно.
Левина посмотрела на супругов, мысленно улыбнувшись нежности и приятности жены. Но тут она перевела взгляд на мужчину.
– Да что он о себе возомнил! – Ирина возмущалась от души.
Мужчина перестал ругаться и посмотрел на Эльзу. Выражение его лица мгновенно изменилось, и потухший скучающий взгляд расцвел удивлением и настороженностью.
Слуга
