не обещают нам ни на этом, ни на том свете, они глухи и слепы к бедам человеческим.
– Вот оно что, – притворился, что наконец понял Мессир, – это щедрые обещания привели тебя к чужим богам. А не взвоешь ли ты от такого щедрого дара. Рай их тебя прельстил, а вдруг в аду окажешься, и получишь вместо блаженства вечные и бесконечные муки. И останешься столько пеплом в костре их. А бесконечные терзания только на своей шкуре испытать можно.
Хохот заставил Владимир съежиться. Но он не потерял самообладания.
– Ты забыл о своих злодеяниях, – наконец напомнил ему Мессир, убийства, старик – грек, брат твой, да мало ли еще их совершить придется, чтобы расчистить свой путь. Я уж не говорю о девицах твоих, а как же заповедь « Не возлюби жены ближнего своего?» Да и есть ли такая заповедь, которую ты не нарушил в еще недолгой своей жизни. И ты уверен, что души убиенных и замученных позволят тебе находиться в раю твоем?
При этом он зловеще захохотал, уверенный в своей правоте.
– Но я буду креститься, – не сдавался Владимир.
– Долго тебе молиться придется, и сколько же добрых дел сделать надо, чтобы они с злыми уровняться могли? Но после этого ты согласишься быть верным и послушным рабом бога своего? Ты потеряешь свою волю и независимость. Пусть так велит писание. Но это будешь ты, для которого никакие законы не писаны, прослывший кровожадным, строптивым и коварным…
– Если это нужно для бессмертия, то так и будет, – упирался князь.
– Теперь я убедился в том, что ты настоящий безумец. Этот рай придумали для нищих и калек, для обездоленных и несчастных, ни на что не способных, ничего тут не получивших. И ты, князь, согласен среди них обитать? Ты согласен стать рабом несчастным и далеким от этого мира?
В зале воцарилось молчание, оно казалось вечностью.
– Я согласен, – услышал он голос Владимира.
– Даже если там не будет никого из твоих приближенных? – продолжал он пытать князя, – они вряд ли согласятся прослыть рабами и променять настоящую жизнь на убогий и скучный твой рай.
– Все равно, – не думал сдаваться князь, он показал, насколько может быть упрямым. Хотя было понятно, что этот тип, скорее всего, прав.
Мессир вспомнил об обещании, данном Святославу – он должен подарить рай его сыну, и решил, что довольно укрепил князя в вере его.
На этом он беседу свою и оборвал.
И резко поднявшись, он только сделал вид, что направляется к выходу, а через мгновение просто исчез, как обычно это и делал. На что князь, погруженный в свои раздумья, не обратил внимания.
№№№№№№
Князь опомнился и встрепенулся, когда перед ним появился Мефи – удивить его бес уже ничем больше не мог, да и явление его было прочти привычным.
– Кто это был сейчас? – поинтересовался Мефи.
– Я был уверен, что это ты меня разыгрываешь, – удивился такому повороту
