не пригрезилось.
Если это душа его брата, то почему он казался живым человеком, а не упырем, призраком?
Девушка призналась, что встречала его во дворце, он держал ее за руку, хотя рука и была холодновата, но он живой, а не мертвый.
Только теперь она стала понимать, к чему клонит князь.
Нет, он был самым обычным, никаких сомнений в душе не возникло.
Владимир чертыхнулся и отправил ее прочь, понимая, что помочь она никак не может.
Это было какое-то странное наваждение, в котором без волхва на разобраться точно.
Какая-то темная колдовская сила готова была сбить его с пути, овладеть его душой, а может и миром его и оставить его в этой власти.
Но пока он и сам не понимал, что такое с ним творится, а потому боялся и паниковал пуще прежнего.
Только об одном теперь думал князь, ему хотелось отправиться в дальнее путешествие в Византию. Надо было побольше узнать о новой верой, да и привести ее в свой мир.
Корабли были спешно подготовлены к плаванью, он не стал медлить и ступил на борт.
Уже на корабле понял князь простую истину, что отправились они не мир завоевывать и воевать, а с миром к Византийцам прийти должны.
Путешествие прошло без всяких бед и бурь, единственное, что сгорал от нетерпения наш князь, пока в море оставался.
Раскинулся перед ними прекрасный и вечный град.
Но только о своих страхах и печалях думал князь, а на красу его и не смотрел совсем.
Он много слышал о темном храме и печальном боге, но теперь хотел прикоснуться к миру, в котором он зародился и до сих пор оставался.
Вот и попал он как раз на службу.
И показалось ему, что не в первый раз он тут появился, а всегда прежде тоже бывал и жил тут и верил в этого странного бога. Со всех сторон взирали на него суровые лица святых. Он вспомнил все легенды, которые прежде о них слышал, а теперь они становились живыми, настоящими.
Прислушался Владимир и к дивному пению. Никогда прежде ничего такого пережить ему не доводилось.
Очнулся он только когда услышал сильный и красивый голос священника рядом. Замысловат, то блестящ был его наряд. Да и весь мир вокруг был так разукрашен в разные узоры, что и не разглядеть и не запомнить всего, что их тут окружало.
И так захотелось князю, чтобы и в его Киеве появился такой собор. Пусть этот бог и возникнет над миром, остается тут навсегда.
Так была поставлена последняя точка в решении о вере. Но этот бог не был для него чужим. Он не сомневался, что незримый, он присутствовал в соборе, все видел и все знал из того, что творилось вокруг.
Нарисованные лики излучали какой-то дивный свет.
Когда слышались удары колокола, а люди направились к выходу, князь понял, что служба закончилась. Кто-то удивленно взирал на заморских гостей, посетивших их собор.
Князь
