style="font-size:15px;"> – Говорят, что некоторые из этих наград вручены самим царём, – добавил Манаф.
– Ты не знаком с Али-Кылычем?
– К сожалению, нет.
– Давай подойдём к нему, представимся как земляки.
– Смешной ты, ей-богу. На кой ему нужны какие-то лудильщики. Таких земляков у него в каждом городе сотни найдётся.
Джавад, опустив голову побрёл домой вслед за братом. Напоминание о бедности огорчало его. Но всё-таки в душе он был горд, что его соотечественник, дагестанец, такой замечательный силач. Он привёл своих дружков показать афишу с Али-Кылычем.
– Вот наш дагестанский, мусульманский борец!
– Да это же Рубин, – возразил Вовка.
– Рубин неправильно, верно Али-Кылыч.
– Да что ты носишься с каким-то Кылычем, вот Поддубный – это да, он твоего Кылыча мизинцем положит на обе лопатки.
Дело чуть не дошло до драки. Имя Поддубного запало в душу Джавада. И не потому, что о нём так много говорили, а потому, что считал его единственно опасным противником земляка Али-Кылыча. С необыкновенным усердием работал Джавад в тот день, когда Манаф сказал, что поведёт его в цирк, с нетерпением ждал вечера.
К концу работы он едва стоял на ногах от усталости, но до цирка готов был добраться хоть ползком. Собрались чуть ли не всем двором. Даже Спиридон Мартынович пошёл – только старый боцман билет себе взял в первый ряд.
– Мне надобно сидеть впереди, поскольку лично знаком с Иваном Максимовичем.
…Вовка, внук Спиридона Мартыновича, Сашка из соседнего двора, Джавад и Манаф сидели на галёрке. Ребята шумно делились впечатлениями. Джавад был потрясён зрелищем. Наконец арбитр громко воскликнул:
– Иван Поддубный!
Гром аплодисментов и восторженных возгласов потряс купол цирка. Гигант с широкой муаровой лентой через плечо, густо увешанный наградами, слегка согнувшись, втянув шею в плечи, с сильными руками, вышел на арену. Кивнув вежливо публике, удалился.
Вслед за ним представили других борцов, в том числе и Али-Кылыча. В крайнем напряжении, с замирающим сердцем смотрел Джавад, боясь, что Али-Кылыч выйдет бороться с Поддубным и будет побеждён. Пусть это случится когда угодно, но только не сегодня, думал он.
Джавад светился от радости, когда Али-Кылыч вышел на арену со Стыцурой. Подавшись вперёд, затаив дыхание, следил за борьбой двух силачей. Губы, брови, рот, каждый мускул лица мальчика были в непрерывном движении. То громко ахал он в испуге, то облегчённо вздыхал. Поражение земляка для него было бы личным поражением, и потому так глубоко переживал, но, к счастью Джавада, Али-Кылыч победил своего противника.
Джавад ликовал, подпрыгивая на скамье. Папаха его не раз взлетала в воздух.
– Может быть, ты выйдешь и поздравишь дагестанца? – предложил Вовка.
– Нет, я маленький человек, мне нельзя.
Но для Джавада всё увиденное померкло в сравнении с тем, что случилось накануне закрытия
