готовы общаться только с Немцовым, Явлинским и Хакамадой. Чем был продиктован их выбор – сложно теперь предполагать. Возможно, они больше никому из публичных российских политиков не доверяли. Возможно, приняли во внимание их позицию по отношению к войне в Чечне и рассчитывали на какую-то лояльность к их целям. Скорее всего, правду мы никогда не узнаем.
Одно время говорили о том, что в списке возможных переговорщиков бандитами назывались также фамилии директора ФСБ Николая Патрушева, мэра Москвы Лужкова и главы Чеченской Республики Ахмата Кадырова. Однако никто из перечисленной троицы в осажденное здание так и не зашел, якобы по причине того, что террористы планировали их убить и руководство спасательной операцией запретило им туда идти.
Среди тех, кто мужественно принял участие в этих переговорах и благодаря кому были спасены многие жизни заложников, – Асланбек Аслаханов (вот кто мог бы стать прекрасным президентом Чечни!), Руслан Аушев, Анна Политковская, Иосиф Кобзон, Леонид Рошаль, Явлинский, Хакамада. Немцов одним из первых говорил по телефону с главой боевиков по кличке Абубакар, договаривался о том, чтобы отпустили женщин и детей, и готовился зайти в здание одним из первых, вместе с Кобзоном и Хакамадой для дальнейших переговоров, был уже у входа в осажденный Театральный центр, однако дальше вся страна увидела в новостях, как в здание входят, а спустя час с небольшим выходят, в сопровождении части заложников только Кобзон и Хакамада.
Что там произошло на самом деле? Борис очень не любил вспоминать этот эпизод. Особенно его задевало то, что на основании происшедшего его противники обвиняли его в трусости, что для Немцова, храброго и бесстрашного человека, было самым болезненным обвинением. Особенно если оно исходило от оппонентов типа Жириновского, всю жизнь находящегося в «оппозиции его величества», никогда не выходящего из зоны комфорта и, скорее всего, не способного на рискованные мужские поступки.
Как потом сам Немцов рассказывал нам, прямо перед заходом в здание ему кто-то позвонил (Президент?) и категорически запретил заходить, сообщив, что у спецслужб есть информация (откуда?), что боевиками готовится провокация и его планируют физически уничтожить в осажденном здании, чтобы привлечь еще большее внимание мировой общественности к захвату и, соответственно, к чеченским событиям. Поэтому пошли Кобзон и Хакамада вдвоем.
Потом во фракции еще долго гуляла версия (мне, кстати, она не кажется такой уж фантастической, зная цинизм политиков) о том, что наша верховная власть просто побоялась и не захотела делать рекламу и пиар Немцову, а вместе с ним, учитывая еще и Хакамаду, и партии СПС, в случае успеха их переговорной миссии. Два эспеэсовских лидера вместе, разрешившие острую кризисную ситуацию на глазах у всего мира, – такого в Кремле допустить не могли. Так ли это все было на самом деле? В чем был действительный мотив запрета? Был ли звонивший Немцову – Путин, или глава ФСБ, или глава
