и способность извиняться. На фоне Немцова особенно ничтожными кажутся фигуры заказчиков и исполнителей его убийства.
Одна из самых сильных вещей, которые мне доводилось читать в периодике за последние несколько лет, – это большая статья в «Новой газете», содержащая фрагменты интервью фигурантов «немцовского дела», в которых эти, с позволения сказать, люди, не соболезнуя, не виня себя, гордо рассуждают о своих мотивах убийства Бориса. При прочтении данного опуса просто кровь вскипает в жилах от ужаса и возмущения. Конечно, эта одноклеточная, «насекомая», средневековая логика вызывает, как ничто другое, ответную агрессию и мощнейшую волну ксенофобии.
Я далеко не ксенофоб и уж точно не националист – ни русский (по духу и воспитанию), ни еврейский (по папе) и тем более ни украинский (по маме). Однако вся история последних лет, убийство Немцова, которое выглядит логичной черной точкой, даже внутри меня пробуждает эти ксенофобские настроения. Я, конечно, не могу этим гордиться, но и заметать их под ковер считаю не продуктивным.
Как могло такое получиться, что за последние как минимум двадцать пять лет все, что мы читаем в публичном пространстве, касающееся Чечни, связано только с одним – смертью?
Боевики, террористы, взрывы домов и метро, женщины с поясами шахидов, заказные убийства по всему миру, коррупция и воровство, средневековые порядки, незаконное пленение и физическое уничтожение оппонентов и инакомыслящих, разгульная шахская жизнь чеченской элиты по всему миру на федеральные субсидии, насильственные отъемы бизнеса и собственности, наезды, шантаж и похищение бизнесменов по всей стране, вымогатели, «авторитетные» бизнесмены и политики, криминальные воры. А где же известные писатели, музыканты или ученые? Последним на моей памяти известным всей стране чеченцем, не ассоциирующимся со смертью, был великий танцовщик Махмуд Эсамбаев, с которым я имел счастье много общаться и дружить. Так вот, дядя Махмуд, как он просил себя называть, любил рассказывать историю, как в споре с тогдашним министром культуры Чечни говорил ему: «Вся твоя культура – это я!» Как с такой репутацией не получить античеченских настроений в обществе – я не знаю.
Я часто задаюсь вопросом, кто виноват в том, что это так, и ответа не нахожу. Можно вспоминать про сталинскую депортацию. Про первую чеченскую, закончившуюся компромиссным Хасавюртом. А можно и про вторую чеченскую, начавшуюся с похода басаевских боевиков на Дагестан и завершившуюся установлением основ сегодняшней конструкции чеченской власти, при которой эмиссару Кадырову дан полный карт-бланш внутри при условии купирования терроризма в границах республики и «неухода в горы» с последующей экспансией на прилегающую территорию, а там и на всю Россию.
Рецепта правильной чеченской политики у меня нет, как и права оценивать политику, проводимую в отношении Чечни нашей властью. Предлагать отделиться и построить высокую стену с колючей проволокой, как Трамп
