у меня не хватило смелости. Я второй раз подряд не выучила домашнее задание. Моя наставница по музыке Евгения Соломоновна была насколько добрым, настолько и требовательным педагогом. Когда я накануне пришла неподготовленная к занятию, она печально посмотрела на меня и сказала:
– Так у нас дело не пойдет. Я не стану с тобой заниматься. Чтобы чему-то научиться – нужно много трудиться, а ты, наверно, думаешь, что все к тебе придет само? Нет, моя хорошая, так не бывает. Твой дедушка говорил, что ты хочешь учиться музыке, а я вижу, что музыка тебя не интересует! В таком случае, ты можешь отправиться домой. Видимо, тебе интереснее ковыряться в носу, чем заниматься делом!
И хотя в ее голосе не было даже намека на раздражение, эти слова меня почему-то сильно обидели. Когда я пришла домой, моя обида стала еще больше и еще сильнее. Она удушливой волной подступала к горлу, вызывая на глазах слезы. Трудно сказать, что же меня так обидело, но я закрылась в своей комнате, достала из коричневого чемодана-футляра свой недавно купленный мне родителями аккордеон «Веснянка», положила перед собой ноты и долго глядела в них, пытаясь услышать мелодию, так загадочно зашифрованную нотными значками. Чем дольше я смотрела в ноты, тем сильнее становилась моя обида, и вдруг она лопнула, как пузырь, и слезы ручьем полились из моих глаз, и я заиграла незнакомую мне мелодию – громкую и агрессивную.
Я играла и представляла темно-серое небо, в котором сверкали молнии, и гремел гром, и кружился Ангел с черными крыльями. Буря в моей душе становилась все сильнее и сильнее, а потом внезапно утихла, и мелодия стала спокойнее и печальнее, небо в моем воображении просветлело, гроза закончилась, и я увидела серебряный шар, который переливался всеми цветами радуги. И, глядя на этот шар, я почувствовала, как все внутри меня наполняется ярким светом, вызывая безграничную радость. Я лихорадочно перебирала клавиши инструмента, и мне казалось, что мелодия получалась неземной красоты, она была светлой и серебряной, как этот шар, который я видела в своем воображении, она летела прямо к небесам и возвращалась обратно на землю, заставляя мое сердце падать в бездонную пропасть и замирать от восторга. И мне хотелось, чтобы это чудо никогда не заканчивалось.
Я не заметила, как в комнату вошел папа, и вздрогнула от неожиданности, когда его увидела.
– Что это ты играешь? – отец удивленно поднял бровь.
– Да так… Это я сама придумала.
– Да? – он немного помолчал, как бы размышляя над каким-то вопросом, а потом сказал:
– Это хорошо, что ты пытаешься что-то сочинять. Но, поверь, это не так просто. Пока у тебя получается очень плохо. От такой музыки можно получить разрыв сердца. Я бы тебе посоветовал пока поучиться играть чужую музыку. По крайней мере, я смогу быть уверен, что соседи тебя не убьют…
Папа вышел из комнаты, а я стянула мехи аккордеона и положила его обратно в футляр. К следующему музыкальному занятию я опять не подготовилась…
Не найдя в себе смелости переступить порог музыкальной школы, я побродила немного вокруг
