серо-голубые глаза смотрели вдаль и не замечали, как время, словно шерстяная нить, сматывается в тугой клубок. Можно было бы легким движением завязать узелок на этой нити и поменять прошлое и будущее местами, но Ангелу по имени Нхоаэ сейчас не было дела до времени: у него закончились дела на Земле, и он может отдыхать. Сколько? Это вопрос не времени, а состояния.
Время – это условность. Мгновение равно часу, час равен году, год равен веку…
«Равно… равно… уравнение… неравенство… предел… матрица… плюс бесконечность… минус бесконечность… математика… метафизика… мистика… стереть память…»
Нхоаэ улыбнулся другой своей мысли:
«Чисты души слабоумных и одержимых познанием…
И тех и других люди называют безумными....
Безумие – величие души…
Это пока за гранью понимания для человека…
И хорошо…»
9
Евгения Соломоновна старалась не опаздывать на работу. Но это у нее получалось крайне редко. К каким только ухищрениям она не прибегала: и ставила будильник на полчаса раньше, и переводила часы вперед, и отказывалась от утреннего кофе, – словом, она честно пыталась заставить себя быть пунктуальной и дисциплинированной, но ее усилия чаще всего оставались безрезультатными. В конце концов в непримиримую борьбу Евгении Соломоновны с собственной несобранностью вмешался директор музыкальной школы, Цезарь Иванович Полукарпов, человек творческий, и поэтому непредсказуемый.
В один прекрасный день, когда пришедший на первый урок ученик Евгении Соломоновны, которая по обыкновению задерживалась, изрезал перочинным ножиком запертую дверь музыкального класса, Цезарь Иванович неожиданно даже для самого себя разгневался и влепил Евгении Соломоновне строгий выговор без занесения в личное дело, но с лишением квартальной премии.
Эта нетрадиционная мера так повлияла на характер Евгении Соломоновны, что она не только перестала опаздывать на работу, но и развелась с мужем, с которым прожила двадцать один год в относительном мире и согласии, и вышла замуж за своего друга детства – психиатра Черного Игоря Олеговича.
Правда спустя два года, Евгения Соломоновна даже себе не смогла ответить на вопрос, зачем она это сделала. Ведь, по сути, в ее жизни изменилось только данные паспорта: место проживания и фамилия, а ее бывший муж поменялся с ее любовником местами. Но Матвей Федосович был гораздо менее приспособленным к жизни, нежели привыкший к долгой холостой жизни Игорь Олегович, и совершенно запустил свое жилье, и, к тому же, стал весьма неопрятен. Этого Евгения Соломоновна не могла допустить, и ей пришлось вернуться, правда уже без радикальных мер изменения каких-либо статусов, просто все участники сложных душевных отношений молчаливо признали за Евгенией Соломоновной право жизни на два дома.
Но, несмотря на все выкрутасы судьбы, Евгения Соломоновна осталась человеком жизнерадостным и позитивным.
В это утро у Евгении Соломоновны было, как обычно, хорошее настроение.
Пока Матвей Федосович принимал контрастный душ и тер
