Тебе судьба и так дает всё.
И вдруг рассмеялся, весело, облегченно, чувствовалось, что и он нервничал.
– А как ты Аарону пощёчину влепила! Пока не увидел, не понимал, почему он вдруг…
Хохот потряс дом так, что точно полетела вся система охраны, только боевики устояли. Даже Глеб смеялся, прижимал меня к себе и хохотал. Олег что-то пытался добавить, но его никто не слушал, всё напряжение разговора выходило этим смехом. Самуил прижимал руки к груди и кивал головой, смеялся тихонько, а Олаф смеялся громко и широко размахивал руками. Только Андрей улыбался и смотрел на меня совершенно как мальчик – восхищённо и радостно.
И началось. Оказалось, что каждый мой шаг – это подвиг, у всех нашлось, что обо мне рассказать. Естественно, куда без комментариев Виктора, это был его очередной звездный час. При этом удивительным образом никто в своих рассказах не коснулся моих физических страданий, оборачивали всё так, будто я только их и спасала, ну, изредка воспитывала.
Арно с удивлением наблюдал за этим буйством: особенно поражал Олег, видимо таким он его никогда не видел, даже представить себе не мог, что такой всегда выдержанный, немногословный, даже мрачный, может в красках, размахивая руками рассказывать о моих поступках. Виктор тоже удивлял, но меньше, в нём и раньше проскальзывала ирония, как-никак аналитик, правда такого звёздного часа он от него всё-таки не ожидал.
Глеб смеялся со всеми, но при этом его руки жили отдельной жизнью. Они обнимали меня, и пальцы чуть подрагивали, совсем немного, но я чувствовала кожей это лёгкое дрожание, признак сильнейшего волнения командора. Руки двигались по моему телу, казалось, они старались закрыть меня собой от любой опасности, но их не хватало на всё мое тело, иногда он даже закрывал меня своими плечами, чуть наклоняясь вперед. Только я понимала это движение, настоящее его назначение.
Смех, рассказы и обсуждения продлились до ужина, и мы с Самуилом дружно ели под комментарии Виктора о моей любви к тортикам и зависимости от них всех жителей дома. На что Самуил резонно ответил, что женскому организму сладкое показано медициной, но и он с удовольствием бы сейчас съел чего-нибудь сладенького. Глеб произнёс какой-то звук и в столовую внесли произведение искусства из мармелада.
– Подарок от Вердо.
– Это приготовил он?
– Какие-то травы и ещё что-то.
Олаф сразу подтвердил:
– Я наблюдал за приготовлением, посмотрел все травы, которые он использовал, всё в порядке.
И как это едят? Слои мармелада образовывали озеро, или часть моря, с волнами, крутым берегом и домиком с белыми стенами под красной крышей. Самуил решил на себе испробовать, вдруг что не так. Маленькой ложечкой он отковырнул часть волны и остался очень доволен, но доложил, что так и не понял вкуса, что за трава. Я решила не выяснять, что за луг скосил Вердо, чтобы приготовить эту красоту и вкусность и просто поедала волны и берега с лугами, домик рушить было жалко. Но в домике
