убежать. Неожиданно наступила темнота.
Кто-то укачивал меня на руках, гладил по голове, и тихо приговаривал:
– Катенька моя, милая моя, любимая, единственная моя.
Я пошевелилась, всё в теле отозвалось болью, и непроизвольно у меня вырвался стон. Глеб сразу спросил:
– Тебе больно? Где больно?
– Не знаю… везде, что случилось?
– Ты кричала, страшно кричала. Только Олаф смог тебя успокоить. Тебе что-то приснилось?
Ещё не отойдя от ужасного сна, я вжалась в грудь Глеба и прошептала:
– Он меня испугал, гнался за мной.
– Кто?
– Монстр, ужасный монстр, он хотел меня укусить. А как мы уже дома?
– Ты уснула в машине. Кто этот монстр?
– Просто монстр, страшный-престрашный, ужас, такие зубы страшные, острые, а ещё он меня за руки держал, тащил куда-то, лицо такое перекошенное.
Лихорадочно вздохнула и погладила Глеба по груди ладошкой.
– А ты меня от этого монстра спас. Уже не больно, уже всё прошло. А такой страх был, такой страх, я никогда так не боялась.
Глеб молчал, а я постепенно успокоилась, задышала ровно, обняла его, такого большого и доброго, такого любимого. Не сразу я поняла, что Глеб даже не пытается меня поцеловать, сидит и молчит, даже обнимает как-то никак. Подняла на него лицо и увидела страшные провалы вместо глаз и окаменевшее лицо.
– Глеб, не волнуйся, всё уже прошло, это просто сон, страшный сон.
Он очнулся и прижал меня к себе, даже ладонью прижал мою голову и глухо сказал:
– Я люблю тебя, прости, за всё прости.
– За что? Глеб, это сон, просто сон.
– Сон.
Тряхнул головой, и взгляд изменился, стал обычным, только каким-то грустным. Я погладила его по щеке и протянула губы для поцелуя. И поцелуй был грустным, каким-то безнадёжным.
– Мне пить нельзя. Совсем. Ты сам виноват, увёз бы домой на трезвый обед, а я опять напилась и тебя напугала своим криком. Это всё вино.
– Вино.
И такая в голосе безнадёжность, совершенно безнадёжная безнадёжность. Я её не понимала и встревожилась, вдруг опять что-то случилось, пока я от монстра бегала. Тихо спросила:
– Что-то случилось?
– Нет, всё хорошо. Скоро приедет Нора, ты плавать будешь?
– Обязательно, только голой больше в бассейн не кидай.
И Глеб ответил на мою улыбку обычной своей улыбкой, нежной и мягкой. А в бассейне сидел и смотрел, не мигая, в одну точку. Меня тревожил этот взгляд, и плавать расхотелось. Не совсем так – я боялась, что монстр появится из глубины. Сон продолжался.
Нора выглядела совершенно неотразимо: джинсы и мужская рубашка в голубую полоску превратили её в молодую девушку. Хорошо, что я надела светлый
