жалостью человека, а какой-то синтетической смесью жалости, эрзацем жалости.
Устойчивость Дмитрия Ковалева в том, что он рассматривает человека в его связи с историей, с эпохой. Минута и вечность – понятия осязаемые, а не символические. Традиции чувства и слова, причастность к делам Отчизны – факты реальные:
За путями в молчанье своем
Чаша памяти вечной встает.
Мне о том,
Что не вечно живем,
И сегодня забыть не дает.
Свет включаю под утро всегда,
Но такой, что углы не зальет.
Мыслью занятый, гляну туда:
Спит Есенин,
Но синью завет.
Спят Тропинин и Даль там давно,
И Саврасов, и Суриков там…
Разве им, как живу, все равно
И каким поклоняюсь местам?..
У трактора или у тепловоза – нет Родины. Их можно «родить» всюду: в Америке, в Китае, в Замбии…
Они не слышат запаха родного дома – у них его нет, они ни о ком не тоскуют – им не больно. Но я встретил однажды человека, перед которым дрогнуло мое сердце.
Вращая мутными глазами, причмокивая мокрыми губами, потный и лысый, он хрипел: «Пр-рилетел из Пар-рижа, из Пар-рижа, а сейчас качу в Ту-лу, качу в Ту-лу, а из Тулы – прямо в Амстер-рдам, прямо – в Амстер-рдам! Летаю – гляжу-у! Летаю – гляжу-у! Летаю – гляжу-у! Пи-ше-ется! Пише-ется!..»
Нет, нельзя стать добрым, если рядом нет добрых. Нельзя стать храбрым, если рядом нет храбрых. Нельзя стать верным, если рядом нет верных. Так и будешь прыгать: из Ту-лы – прямо в Амстер-рдам!.. Вся земля для него – ничего не стоит, лишь бы он успел перескочить из Ту-лы в Амстер-рдам!
Но у человека-патриота заботы человеческие: ему надо сберечь дорогое чужое, как свое кровное:
Опять шпионы и границы.
И, как Испания, Вьетнам.
Работорговцы!
Пыл в погоне,
Азартный куш, как на паях.
По жизням, как на полигоне,
Сердец мишени на полях.
И только кровью бы упиться.
Им эта новость не новей.
Успели вырасти убийцы
Скорее наших сыновей.
Чтоб только атомная копоть,
Тясячелетья чтобы вспять.
Бесчеловечность жадно копят
На человечество опять.
Застенчивость – всегда таит в себе старание почувствовать то, что рядом с тобою, разглядеть, что за тобою, отобрать для души и для жизни самое нужное, самое необходимое: верность доброте, непокорность злу, любовь к большому и светлому миру:
Бывало, мой дед топор откует —
И плотник
И дровосек
Ликуют.
Зато из-за речки,
Лишь станет лед,
