вы! Может нам уйти? – сексуально хихикнула Магнолия.
Это привело меня в чувство, придало ногам силы. Но Мейзамир и не думал отодвигаться. Я уперлась ладонью ему в грудь, чувствуя, как бешено бьется под пальцами сердце, каменеют мускулы. Щеки красавчика зарделись горячечным румянцем, губы приоткрылись – алые, чувственные. Он втянул воздух, с нажимом выдохнул и с хрипотцой спросил:
–Так могу я рассчитывать на ответную благодарность?
Я выскользнула из ловушки между мужским телом и стеной, и отступила к столу. Мейзамир двинулся следом, и я не нашла ничего лучше, чем положить руку на плечо Макса.
Красавчик остановился.
– Как вы сюда вошли? – потребовала я. – За забор пускают только жителей дома, или они сами открывают магнитный замок. В квартиру я вас тоже не впускала.
– Проще простого, – пожал плечами Мейзамир, и странный, годами наработанный опыт мелькнул в его детальном объяснении. – Попросил одну из местных одиноких дам впустить путника, забывчивого настолько, что не взял ключ у своей… девушки… А дверь в квартиру была не заперта.
– И она поверила? – я знала ответ еще до того, как красавчик открыл идеально очерченные губы. Одиноких бизнесвуман в моем доме как рыб в пруду. Не всякая юная прелестница, у чьих ног разбиваются сотни сердец, устоит перед небрежно-галантным обаянием Мейзамира. Куда уж увядающей даме, для которой мужское внимание, ласка, такой вот пронзительный взгляд – еженощная мечта в холоде безлюдной квартиры.
– Без вопросов, – ни тени бахвальства не промелькнуло в голосе красавчика, ни капли иронии. Он говорил не о том, в чем убеждался не раз, не о том, чем кичилось мужское самолюбие – о том, что знал твердо, как дважды два.
Я вгляделась в лицо гостя. Макс и Магнолия наблюдали за нами с Мейзамиром как за кошками на мартовской крыше.
Балетный даже не качал, нервно дрыгал ногой, его взгляд исподлобья спалил бы уже весь наш небоскреб. Магнолия хищно улыбалась, попивая чай. Ее томный взгляд с поволокой скользил по красавчику, опускаясь так низко, как я бы себе никогда не позволила. Подругу это не смущало, веселило – вздорные, игривые искорки притаились в уголках ее глаз. Губы приоткрылись и ямочка на подбородке стала заметней.
Не просекли друзья-индиго, не обратили внимания на то, что встревожило меня, лишило покоя. Красавчик вел себя не просто как многоопытный покоритель сердец. Он обсуждал женщин, как научный феномен, как уравнение, чье решение просто и укладывается в схему. Мне стало очень не по себе. Кто он такой?
Немало энергии индиго ушло на вчерашние поиски Магнолии, но я усилием воли собрала остатки, и включила аурное зрение.
Нет, кажется, он не чудовище. Не было вокруг Мейзамира ни фиолетовых нитей, что сплетались вокруг эмкре и картра в затейливый клубок, ни темно-синего стебля энергии, что вонзается в небо. Его аура выглядела чистой. Изумрудно-голубой, с переливами – сильной, почти как у индиго, но иной. Может он и не чудовище, но
