болезнь, связанная с контузией, полученной на войне. Его поведение стало сплошь сотканным из каких-то непостижимых противоречий. Порою Фрол был излишне разговорчив с мальчишками, готовыми, окружив его возле лавки, часами слушать рассказы о жизни, особо и не вникая, насколько правдоподобными они были. А порой, наоборот, становился безмолвным. Причем даже насмешки или ироничные шутки, нередко ему адресованные, не могли сдвинуть Фрола с «мертвой» точки, расшевелить его, возбудить хоть какие-нибудь чувства.
Порою он успокаивался, отходил, на время превращаясь в прежнего Фрола Устиновича, но стоило наступить утру, как старик брал в руки свою палицу, выходил на улицу, и соседи снова слышали все те же слова, к которым привыкли за прошедшие более чем два десятилетия:
– Закрепил Шапорда Фрол Устинович, Ленин, Сталин, Маршал Советского Союза!
За годы многое поменялось и в самом селе: вырастали новые дома, односельчане играли свадьбы и рожали детей. К концу восьмидесятых пыльная сельская дорога, делившая Рудню на две части, преобразилась, примерила новую, асфальтную одежку и стала частью трассы то ли областного, а может и республиканского значения. Кто их там знает. Это не особенно волновало рудчан. Другое дело, что количество автомобилей, проезжавших селом, теперь увеличилось в несколько раз, чем не преминули воспользоваться предприимчивые селяне, ежедневно выносившие на обочину свежее молочко, сметанку, творог, фрукты, овощи. А еще через некоторое время вдоль трассы появились доморощенные кафешки, сразу же получившие в народе название «ганделыков», рядом с которыми задымили мангалы, манящие проезжавших ароматом шашлыков.
А год назад не стало Настасьи. Ушла она тихо, так же, как и прожила свою жизнь, навсегда забрав с собой радость и заботу, благодаря которой Фрол жил все это время. Всего-то и осталось, что штопаная-перештопанная одежонка да их любимица и кормилица – буренка Бэра.
Первое время старик, больше в память о жене, заботился о кормилице, как мог: и на луг пасти ее водил, и чистил, и доил. А вчера вдруг решил: хватит? Силы уже не те, только зря животное мучить: лучше все-таки в хорошие руки отдать. Она хорошая, ласковая. Не помнит Фрол, чтоб на свою любимицу прикрикнул или, не приведи Господь, ударил.
С утра свел корову на другой конец села молодой паре, еще раньше, сразу после смерти Настасьи, интересовавшейся у Фрола, не продает ли Бэру. Те несказанно обрадовались. Никто и не думал торговаться, тем более что запросил старик очень даже приемлемую цену.
Именно в свой излюбленный «ганделык» и направился старик, смяв в кармане купюры, вырученные от продажи коровы. И хозяин кафе Игорь, молодой парень из районного центра, большую часть дня здесь отсутствовавший, и его жена-барменша Надежда, по совместительству еще выполнявшая и работу официантки, знали: Фрол Устинович ничего заказывать не будет. Он просто тихонько сядет за столик в углу у окна и будет наблюдать за находящимися
