осталось и следа. Сейчас Федосеев целыми днями гоняет свой взвод, лишь бы заслужить одобрение Прусака.
– Причина служебной ретивости его всем известна, это Поленька Офенберг. Посему данный факт служит смягчающим обстоятельством Николаю, – пожал плечами Одинцов, – кстати, автор этих строк, господин Грибоедов, так же прислуживал начальству и весьма ретиво.
– Что ты имеешь в виду? – спросил Белозёров.
– Господа, да это всем известно! – рассмеялся Алексей. – Грибоедов служил на Кавказе у Ермолова. Тот даже спас поэта после декабрьских событий 1825 года. Когда к Ермолову прибыл фельдъегерь с приказом об аресте всех бумаг Грибоедова. Что делает генерал? Он оставляет фельдъегеря у себя в кабинете, а Грибоедова отправляет домой и тот всё сжигает. Таким образом, Ермолов избавил его от ссылки в Сибирь. Между тем господин Грибоедов исправно строчил доносы на генерала в Петербург. Этот факт общеизвестен. Хороший поэт, ещё не означает, порядочный человек.
– Подлецы есть везде, и среди поэтов и среди офицеров, – сказал Аносов, так же присутствующий при разговоре, – один из них даже в нашей компании.
Наступила мёртвая тишина.
– Что значат твои слова Владимир? – спросил Одинцов. – Объяснись.
– Охотно, – кивнул корнет, – когда я говорил о мерзавцах в нашей компании, я имел в виду вас господин поручик.
– Ты в своём уме Аносов?! – воскликнул Белозёров.
– Корнет, вероятно, вы сегодня изрядно перепили, и болтаете невесть что, – холодно ответил Одинцов, – завтра протрезвеете, и будете сожалеть о своих словах.
– Завтра я не откажусь от того что сказал сегодня, – ответил тот, глядя в глаза Алексею.
– Господа угомонитесь! – воскликнул самый старший в компании, артиллерийский капитан Мещеряков. – Это переходит всякие границы. Владимир недопустимо говорить такое!
– Господин капитан, я говорю поручику Одинцову то, что сочту нужным, – запальчиво воскликнул Аносов.
– Господин корнет, слова, которые вы произнесли в мой адрес, не дают мне другого выхода…
– Не трудитесь, Одинцов, я принимаю ваш вызов!
– Как я понимаю, вашим секундантом будет поручик Лежин, – холодно продолжил Алексей.
– Вы совершенно правы господин поручик, – кивнул корнет.
– Хорошо, – усмехнулся Одинцов, – господин капитан, можно вас на пару слов, – он взял Мещерякова за руку и отвёл в сторону. Грустно улыбнувшись, Одинцов сказал: – Александр Иванович, сложившаяся ситуация произошла у вас на глазах. Прошу вас быть моим секундантом.
– Хорошо Алексей Николаевич. Ах, какая глупейшая история! – вздохнул Мещеряков.
– Обычный повод для дуэли. Хотя я с вами согласен, ситуация идиотская, – вздохнул Одинцов. – Благодарю вас Александр Иванович, и до скорой встречи.
Отойдя от капитана, Одинцов попрощался и с остальными офицерами, после чего отправился домой.
– Вот
