они опять являлись целые; канарейки вылетали из яиц и так далее. Все зрители были довольны, как нельзя более. Флита же заключала представление, танцуя на канате и бросая вверх пять апельсинов с такой ловкостью и равновесием, что многие акробаты позавидовали бы ей. Притом необыкновенная ее красота, молодость, развязность, меланхоличное выражение лица, потупленные глаза и благородные манеры – все привлекало публику, и когда Флита раскланивалась с нею, то восторг зрителей еще более увеличивался, и зал гремел от рукоплесканий. После подобного представления, когда все разошлись, я пошел однажды поздравить ее с успехом и, к удивлению моему, нашел ее в горьких слезах.
– Что с тобою, моя дорогая Флита?
– Ничего… Не говорите, пожалуйста, что я плакала; но я не могу снести вида стольких глаз, которые на меня смотрят… Не говорите же ничего Мельхиору, я не буду больше плакать.
Я поцеловал ее и старался утешить как мог, она же обняла меня, прижавшись ко мне личиком, и мы в этом положении просидели некоторое время. Наконец она успокоилась, и мы пошли вместе ужинать.
Глава XII
Мельхиор был очень доволен мною и Тимофеем и хвалил нас, говоря, что первый дебют наш далеко превзошел его ожидания.
Между тем пять дней мы продолжали удивлять жителей города. Заметив же, что извлекли из их карманов денег, сколько возможно было, мы в прежних своих платьях и с узелками в руках отправились в другой город, лежащий в пятнадцати милях от первого. Тут нам повезло так же, как и прежде, но, чтобы не утомить читателя однообразием, скажу, что мы после шестинедельного отсутствия опять возвратились к цыганам, которые находились в пяти милях от последнего поприща нашей деятельности. Все были довольны и рады отдохнуть после трудов. Мельхиор радовался своим выручкам, а бедная Флита тому, что не будет более плясать на канате и засядет в своей палатке. Натте была довольна нашими успехами и радовалась возвращению мужа; я и Тимофей оказались полезными, и Мельхиор, стараясь выказать нам свою дружбу и щедрость, дал мне из выручки десять гиней, а Тимофею – пять.
– Вот, Иафет, если бы вы договаривались получать положенную цену, то, верно, я бы вам дал не более семи шиллингов в неделю, а теперь вы должны сознаться, что я вам хорошо заплатил за полтора месяца; все, что вы выручите, будет всегда вам отдано, и я думаю, что мы в следующее путешествие получим еще более; но нам надо кой-чем распорядиться. Хороша ли память у Тимофея?
– Кажется, хороша.
– Прекрасно; мы теперь, как я вам говорил, будем играть роль предсказателей, но тут нужна непременно помощь Натте. Завтра же мы отправимся в город, который в четырех милях от нас.
На следующее утро мы отправились с небольшой частью нашей трупы под предводительством Натте и к обеду разбили палатки на лугу вблизи города и остальной части цыган, оставшихся на прежнем месте. В вечеру я и Мельхиор, одевшись в крестьянское платье, вдвоем отправились в город, где вошли в хороший трактир и сели в общей зале. Потом велели подать пива и стали разговаривать между собой с намерением очень громко, чтобы другие могли нас слышать.
– Я никогда этому не поверю, все это плутовство
