я перестала видеть в ее словах осуждение. Это все равно как в старших классах, когда мама, бывало, подожмет губы и скажет мне: «Ну, если ты считаешь это правильным решением…», когда было ясно, что она считала это абсолютно неправильным решением, но делала вид, что не закладывает бомбу пассивной агрессии. Я сказала Дженис, что надеюсь, углубившись в прошлое, разобраться с настоящим; она кивнула и сказала: да, это прогресс.
Остаток сеанса мы провели в беседе о моей теории, что в любых отношениях – дружеских, романтических и т. д. – есть альфа и бета. То есть сильная личность, скала, так сказать, и личность послабее, которая опирается на эту скалу. Говоря о личности послабее, я не считаю ее менее важной в отношениях; напротив, если сойдутся два сильных человека, они могут оттолкнуть друг друга, как те полярные элементы, которые мы изучали на уроках химии.
Я не знала, почему эта теория о вожаке так важна для меня, пока Дженис не предположила, что мне было бы неплохо найти еще кого-нибудь, на кого можно опереться, не считая тебя, дневник. Чтобы мне не приходилось в одиночку тащить такую тяжесть. Я сказала ей, что мне по душе одиночество и по большому счету я уже давно привыкла полагаться только на себя. (Не обижайся! Я нахожу тебя идеальным собеседником.) Она кивнула и сказала, что все понимает, но нужно двигаться хотя бы черепашьими шагами, не бояться принимать маленькие подарки от людей, раскрывающих мне объятия, пусть даже на них нельзя всецело опереться. Я вспомнила, как Салли в прошлые выходные вызвалась быть у меня на посылках, когда у меня не было сил даже сходить за туалетной бумагой, и как Лила после нашей прогулки отпросилась с работы, чтобы посидеть со мной в кафе и рассказать мне свежие сплетни о наших друзьях. Хотя все это, дневник, если честно – ведь вся штука в том, чтобы быть честной, – все это ощущалось довольно вяло.
Ладно, дневник. Я понимаю, что это всего-навсего вторая запись, а я уже забыла о своей изначальной цели – отправиться в прошлое, чтобы не погрязнуть в бесконечной жалости к себе. На этой неделе, честно, я соберусь, перестану гуглить Джейка и займусь Колином из старших классов, а потом Брэндоном. Будет весело! (Оцени глубину сарказма.)
Я услышала, как повернулась задвижка, прежде чем это увидела. Распластавшись на диване, я смотрела в потолок и высчитывала, сколько квадратных метров жилья нужно человеку, чтобы не сойти с ума. Шестьсот футов моей квартиры с одной спальней вызывали у меня клаустрофобию, черт бы побрал ежедневные прогулки. Я вспомнила комнату, которую в колледже делила с Лилой – тринадцать на тринадцать, не больше; и все же там мне никогда не было тесно. Но в своей квартире я готова была лезть на стену. Я думала, какой вид откроется, если я, как человек-паук, заберусь на потолок, но тут услышала щелканье задвижки и резко села на диване, вжавшись задницей в подушки. Прокрутила в голове список тех, у кого были ключи от моей квартиры. Салли. Но она в то утро работала; она уже сообщила мне об этом в письме. Родители. Но они уехали в Филадельфию. Консьерж. Но
