система устроена неправильно, но зачем же быть такими сволочами друг к другу, ведь мы все от нее терпим. Зачем и кто устроил эту систему – неясно, однако ее существование очевидно, как существование дня и ночи. Система заставляет людей работать много-много, зарабатывать мало-мало, всегда испытывать недостаток чего-то и пытаться этот недостаток восполнить. Худшее, что эта система делает с нами, – она делает нас стандартным, средним человеком. Любить человека легко, если ты плохо его знаешь, – а Буковски знал его, как самого себя. Средний человек опасен в своей средней любви – на большую он не способен. Зато он великолепен в своей ненависти: куда-то пропадает вся его серая неуверенная невзрачность, когда он находит причину для ненависти. Этих внешне ничем не примечательных людей полны улицы и офисы, и по большей части они, в общем-то, не живут, а механически бродят туда-сюда до самой своей смерти. Они трахаются, смотрят фильмы, делают деньги, семью и прочее. Но в голове у них – опилки. Они проглатывают, не раздумывая, звезд, бога, патриотизм, свою великую страну. Многие из них вообще разучились думать – поэтому им так нужны те, кто станут думать за них. Они обычно боятся смерти, но Буковски советует не бояться: там уже нечему умирать.
Именно поэтому Хэнк очень ценил свободную душу: она очень редко встречается, но ее легко узнать – просто потому, что рядом с ней истерзанному человеку вдруг наконец хорошо. Несмотря на свои многочисленные драки и склочный характер, старый циник жалел даже муху, попавшую в сеть к пауку, говорил, что сам напоминает себе муху, запутавшуюся в сетях. Несмотря на трезвый взгляд на окружающую действительность, Буковски проповедовал парадоксальную смесь циничной осознанности с трепетным и добрым отношением к человеческому существу: «Лица, которые ты видишь на улице каждый день, не были созданы совсем без надежды – будь добр к ним: как и ты, они не смогли освободиться».
Гений – это способность выражать трудное просто. Большинство писателей же объясняют простое сложно. Сартр, считавший Буковски величайшим американским поэтом современности, чтобы описать ужас жизни, должен был накропать толстенный том под названием «Бытие и ничто». Буковски же, подобно дзенскому мастеру, удавалось передать экзистенциальное ощущение парой строк. Все дело в том, что для него первичным было именно чувство, а не форма: поэзия оказывалась синонимом души. Поэтическое творчество – не хобби и не работа: оно рвется из нутра как ракета, но только если пришло время и ты был избран. Поэзия, как Синяя птица, появляется в сердце сама по себе и делает свое дело, пока ты не умираешь и она не умирает вместе с тобой. Другого пути нет и никогда не было.
Поэт Буковски вышел на белый свет раньше, чем писатель Бук. Его стихи начали захватывать самиздаты, когда поэту исполнилось сорок с лишним. Постепенно он завоевал славу короля поэтического андерграунда и в одиночку конкурировал с битниками. Но такие расклады все равно не могли обеспечивать
