на 8-й линии Васильевского Острова, и не потому, что в год окончания мною института они подарили мне симпатягу «Пежо 308», совсем не поэтому. А почему, я сам не знаю, даже если бы они мне ничего никогда бы не дарили, я бы любил их не меньше, чем сейчас. Просто за то, что они у меня есть, и за то, что они меня любят.
Я сижу на своем любимом диване, перевариваю украинский борщ и вкуснейшие фаршированные перцы, приготовленные моей мамой. В животе – приятная тяжесть, а по всему телу елеем растекается истома. Хорошо. Гонорар за фильм мне уже перевели на счет. Таких больших денег я еще никогда не получал. У меня больничный лист на два месяца, так что идти на работу в театр не надо. Правда, кое-когда придется приходить в поликлинику на процедуры, но это мелочи жизни. Так что я свободен как птица и богат как Гарун-аль-Рашид.
Вечером позвоню своей любимой Леночке. Соскучился я без нее. Да и две недели воздержания дают о себе знать. И, пожалуй, на той неделе сделаю ей предложение. Теперь деньги на свадьбу у меня есть. Завтра куплю ей колечко, приглашу в ресторан и просто, как бы мимоходом, скажу ей: «Давай поженимся». Девушка она красивая, я ее люблю, что еще нужно для начала новой жизни. Она, кстати, и сама мне не раз намекала на это.
Представляю, как она обрадуется. До потолка будет прыгать и визжать как поросенок. А как будет поросенок женского рода? Да и родители тоже будут рады. А то последние года три, когда мне звонит мама, первый ее вопрос – что я сегодня кушал? А второй вопрос – когда ты женишься? И тут же она приводит железный, на ее взгляд, аргумент, что, когда моему папе было столько лет, сколько мне, он уже был женат, и у них уже был ребенок. Ну то есть, я. Да, так я и сделаю, осчастливлю Леночку.
От этих мыслей мне стало еще уютнее. В квартире была тишина и покой, лишь из кухни доносилось негромкое урчание холодильника.
– Прямо как мой кот Мурзик мурлычет, – подумал я. – Кстати, надо поехать к родителям и забрать котяру назад. Загостился он что-то у них.
Голова моя клонилась к груди. Лень пудовыми гирями повисла на всех моих членах. Почему лень женского рода?
– Спать. Спать. Спать.
Я протянул руку за подушкой.
– Ты бы телевизор включил, Андрей, – услышал я над своим ухом.
От неожиданности я вздрогнул. Ангел! Я на какое-то время забыл о нем.
– Какой у тебя противный голос. Ты еще живой, Перейра?
– Ангелы не умирают. Телевизор включи.
– Зачем?
Язык мой еле ворочался во рту.
– Там сейчас по Пятому каналу дневные новости начнутся.
– А это ничего, что люди спать собирались?
– Ничего. Ты под телевизор очень хорошо дрыхнешь.
Это была правда, телевизор действовал на меня как снотворное, и редкий фильм или шоу я досматривал до конца.
– Что интересного в новостях? – спросил я и зевнул.
– Как что? – возмутился Перейра. – Обстановка в мире. В стране. Ход пенсионной реформы.
