неудобную саблю.
Спустя два дня его остановил во дворе казармы краснолицый комендант:
– Скажите, друг мой, вы принадлежали к «Кадр нуар»?[6]
– Нет, господин комендант.
– Вы бывший спаги?[7]
– Нет, господин комендант.
– Тогда почему вы носите золотые шпоры?
– Я имею право, господин комендант. Я рыцарь Мальтийского ордена.
– А, так это вы написали в графе «вероисповедание»: «Рыцарь Мальтийского ордена»? Сожалею, месье, но Мальтийский орден не принадлежит к военным орденам.
– Прошу прощения, господин комендант, но Мальтийский орден, напротив, принадлежит к военным религиозным орденам…
– Да, если вам угодно. Может, он когда-то и был военным, но теперь, по-моему, все-таки стал гражданским. Не хочу вникать во все эти тонкости, но будьте так любезны надеть никелированные шпоры. Как все.
Маркиз де Бурсье не стал объяснять этому тупице, который был выше его по званию, что, когда его производили в рыцари «именем недреманного миротворца святого Георгия и в честь рыцарства», ему вручили золотые шпоры, поскольку золото является «тем металлом, который символизирует собой честь».
Маркиз мог бы процитировать еще строк пятьдесят из старинных текстов, но посчитал это неуместным для человека, стоящего по стойке «смирно».
Шпоры он поменял, но в доказательство того, что остался верен ордену, прицепил к гимнастерке мальтийский крест.
Крест этот вызвал в гарнизоне некоторое смущение. В первый раз, когда сержант де Бурсье проходил через караульное помещение, караул ему отсалютовал. И потом неоднократно, когда он появлялся в городе, особенно в вечернее время, старшие офицеры, увидев белый крест на его груди, на всякий случай отдавали ему честь.
На сборном пункте ходили слухи, что он когда-то служил в иностранной армии, и офицеры избегали к нему обращаться, ибо неловко делать замечания человеку, у которого на груди приколот символ дворянства в шестнадцатом поколении.
Тем не менее однажды его вызвал к себе капитан д’Акенвиль:
– Послушайте, Бурсье, а не могли бы вы носить просто ленту… для декора… Как все мы носим?
– Господин капитан, – ответил маркиз, – я рыцарь по рождению и по призванию, и только мой крест…
– Да, понимаю, – перебил его капитан, – но уверяю вас, Бурсье, здесь это довольно-таки нелепо.
– Господин капитан, мне удивительно слышать подобные слова из ваших уст!
– Бурсье, делайте, что вам говорят. Видите ли, сейчас мальтийские рыцари… несколько устарели.
– Месье, обижая меня, вы оскорбляете орден Святого Иоанна Иерусалимского.
– О, если вы позволяете себе такой тон… то должен вам напомнить, что здесь вы не в командорстве, а в казарме!
– Месье, здесь я среди сброда!
– Месье, вы получите
