быть, чтобы не оглядываться и не смотреть за спиной ли она. Не вглядываться вдаль, чтобы угадать ее силуэт. По-настоящему быть. Чтобы, сука, никаких сомнений.
Но муза, она женщина. А быть – это единственное чего женщины не умеют. Еще муза должна уметь отвечать на вопросы. Даже не на вопросы, а на один вопрос – почему? Какая бы хуйня не произошла, спрашиваешь – почему? И вот тебе ответ, почему все именно так, а не как иначе.
Глава 19
Дождливый выдался июль. Я до сих пор сидел без работы. Точнее лежал.
Удивительно, насколько сильно остывают женские чувства, когда долгое время находишься в горизонтальном положении. Даже мои оправдания, что я тут не просто лежу, а пытаюсь стать великим русским писателем, Лену не успокаивали.
Давать мне она почти перестала, что не особо меня тревожило, потому что и сам я ее не особо хотел.
У меня была Алена. Не смотря на то, что была она не только у меня, мы не жили вместе, все равно я считал ее своей. И совесть измены меня совсем не мучила.
Алена по-прежнему называла меня гением и, в отличие от Лены, верила, что когда-нибудь что-нибудь напишу.
Как я уже сказал, июль выдался дождливый. В такие дни хочется зашторить окна и бесконечно пить чай. Что я и делал, пока не включил телевизор.
«В результате двух взрывов во время многотысячного рок-фестиваля „Крылья“, проходившего на Тушинском аэродроме в Москве, погибли 16 человек, включая двоих женщин, приведших в действие взрывные устройства, 57 человек ранены», – сказали в новостях.
Я вышел из дома. Купил в ларьке через дорогу бутылку пива. Сказал ковыряющемуся рядом в помойке бомжу: «Помянем», – и залпом осушил ее.
В кармане задребезжал телефон. Андрей Ниподатенко, высветилось на дисплее.
– Что делаешь? – спросил он.
По голосу понял, что Андрей пьян.
– Ничего, – ответил я.
– Приезжай, сейчас адрес смской скину, – сказал он и положил трубку.
Видимо, вариант, что могу не приехать, он не рассматривал.
Глава 20
Теперь он жил в Капотне. Из окна его квартиры было видно факел из трубы нефтеперерабатывающего завода.
– Красиво да? – спросил Андрей и добавил. – Пить будешь?
– Красиво. Буду.
По количеству пустых бутылок я понял, что синячит он уже не первый день, а может, и не первую неделю.
– Ты как вообще, Андрей? – я опрокинул в себя рюмку.
– Все в тумане.
– Четвертый десяток дураку?
– Точно, – сказал он и налил еще по одной.
– А бухаешь чего?
– Бывшая переехала и не хочет говорить адрес, чтобы я не мог встретиться с дочкой. Сука.
– Сильно скучаешь?
– Да вообще не скучаю.
