style="font-size:15px;"> – Не спорю, на мой взгляд, это наглая выходка! – воскликнул Гарри.
– Maman говорила мне, – негромко сказала Канеда, – когда ты родился, она написала об этом матери, надеясь, что та обрадуется.
– Могу сказать, чем это закончилось. Ответа так и не последовало.
– Хуже того, письмо вернулось невскрытым.
– Ну, этого следовало ожидать. Тогда как же они смеют писать нам, когда наши обстоятельства переменились? Не сомневаюсь, что, если бы, уезжая с maman, отец наш был графом, они простили бы свою дочь за то, что она обманула надежды герцога.
– Ненавижу их! – вскричала Канеда. – Иногда maman рассказывала мне о своем детстве, и я замечала, как тоскует она по дому, как хочется ей вновь увидеть друзей и родную Дордонь.
– Знаю, – кивнул Гарри, – она любила отчие края.
– Она часто говорила нам о реке и о замках, которые придают ей совершенно сказочный вид. Все это было настолько романтично, что мне тоже хотелось туда. Но поскольку papa нельзя было ехать во Францию, я даже не мечтала об этом.
– Виноват проклятый герцог, – ответил Гарри. – Когда papa, посещавший Францию с самого детства, обнаружил, что более не может бывать в любимой стране, он был страшно обескуражен.
Канеда вздохнула:
– Родители, конечно, дорого заплатили за свое бегство, однако явно не сожалели об этом.
– Конечно же, нет, – согласился Гарри. – Я просто не видел более счастливой пары, чем papa и maman; остается только мечтать, чтобы нам столь же повезло в браке.
– Именно так считаю и я, – проговорила Канеда, – поэтому ты наверняка поймешь (что бы там ни говорила тетя Энн), что я не могу выйти за лорда Уоррингтона, как, впрочем, и за любого другого молодого дурачка, который не может придумать ничего лучшего, чем лезть ко мне с поцелуями!
Генри расхохотался:
– Ты должна быть польщена.
– Вот еще! – вспыхнула Канеда. – Я выйду замуж только за мужчину, совершенно не похожего на тех, с кем случалось знакомиться до сих пор.
– Извести меня, когда ты найдешь такого, – сказал Гарри. – Не забывай: тетушки постоянно жалуются, что ты даешь пищу для пересудов.
Канеда передернула плечиками откровенно на французский манер.
– Ну что я могу поделать, если они все влюбляются в меня? – возразила она. – Да, вчера вечером тетя Энн была вне себя из-за того, что я слишком задержалась в консерватории. Но я просто не представляю, каким образом можно было без посторонней помощи избавиться от ухаживаний лорда Уоррингтона.
– Должен ли я напомнить ему, как следует вести себя? – спросил Гарри.
– Едва ли это поможет. Какая скука… Он повсюду увязывается за мной, как пес. А не уехать ли нам из Лондона – подальше от него?
– И что же ты предлагаешь – возвратиться в Лэнгстон-парк или съездить во Францию?
Канеда не ответила, и он воскликнул:
– Ну нет! Уж к этой земле я и ногой не прикоснусь, разве только для
