не хочу умирать! – заплакал покойник.
– Но ты уже умер!
– А почему ты не старая и не с косой, как тебя рисуют? Говорят, что ты должна быть страшной!
– А я и есть страшная: самая страшная – для тебя! – девочка продолжала раскачиваться на качелях. – Всем даётся по вере. Тебе – чёрный чулан без окон со змеями и слизняками.
– За что? – в ужасе закричал Николай.
– А что ты так переживаешь? – спокойно спросила девочка. – Ты же даже и не человек! Тебе и чулан за счастье! О тебе и плакать никто не будет!
– А жена и моя дочка?
– Жена и дочь? – девочка удивилась, а потом посмотрела в зеркало. Николай увидел, как «друзья» притащили его пьяного домой. Надя горько заплакала:
– Опять ты, нехристь, всю зарплату пропил!
– Сама заработаешь, дура! – грубо прервал он свою жену.
– У нас даже дочке на еду нет денег, не то что на одежду! – слёзы катились по морщинистому лицу жены.
– Заткнись! – заревел пьяница и ударил Надю. Жена упала. Тут к матери подбежала испуганная необыкновенно худенькая девочка в грязном рваном платьице:
– Мамочка, тебе больно? – девочка взяла мамины жёсткие, в мозолях от непосильной работы руки в свои маленькие ладошки, на которых от необыкновенной худобы выступили капилляры. Лиза начала горячо целовать мамины ладони:
– Мамочка, не плачь, я тебя так сильно люблю!
– А ну пошла отсюда, малявка! – замахнулся, но не ударил её отец.
Лиза от страха вздрогнула и прижалась к стене, а отец всё продолжал и продолжал избивать мать.
– Мамочка, миленькая, не умирай! – навзрыд плакал ребёнок, затем, уже не в силах более плакать, девочка огляделась вокруг и увидела старую деревянную ложку, что ей заменяла куклу. Она взяла свой старый носовой платок, завернула в него свою «дочку» и стала её баюкать:
– Спи, моя доченька, ты не бойся, моя маленькая: если я стану сиротой, я тебя здесь, с моим отцом, никогда не оставлю!
Девочка от переживаний заснула на полу, нежно обнимая свою «дочку». Приехала скорая, но было уже поздно: Николай выбил из Надежды их вторую дочку. Маленькое тельце ещё трепыхалось на пуповине, девочка жалостливо размахивала своими ручонками, но потом всё затихло… Врачи увезли Надежду в больницу. Потом в комнату вошла их добрая соседка, укоризненно покачала головой, закутала спящую Лизу в выцветшее одеяльце и унесла с собой:
– Изверг, – обернувшись уже у двери, произнесла она.
Бледная девочка молча смотрела на Николая.
– Ты кто? – о чём-то догадываясь, снова спросил умерший.
– Я – твоя смерть! – упрямо произнесла малышка.
– Смерть, но я и осчастливил свою жену, ведь её никто бы не взял в жёны, кроме меня! – с гордостью произнёс Николай.
– Никто? – девочка весело замахала ножками. И зеркало снова засветилось. Николай увидел, как Надежда, без морщин и синяков, в красивом чистом халате побежала с радостью
