ей на помощь, а на пустынном пляже еще неизвестно чем могла бы обернуться встреча с чересчур ретивым поклонником. Да и был ли он поклонником вообще? Или просто притворялся, преследуя совсем иные цели? Об этих самых – других – целях размышлять Вике было боязно. Что, если Двуреченский только разыгрывает внезапно вспыхнувшую страсть, а на самом деле является тем самым убийцей, который теперь знает, что она, Вика, идет по его следу? От таких мыслей идти на пляж окончательно расхотелось, хотя было обидно: вторые сутки на природе, а она еще и реки толком не видела. Да, отдых пока что превращался в нечто непонятное. Вместо того, чтобы набираться сил, она только и делает, что шныряет по кустам, выслеживая неведомого преступника. Ну да ладно, завтра она сбегает на речку рано утром, а потом поговорит с Катей и, вооруженная фактами, отправится к Федору Карповичу, чтобы передать в его умелые руки нити расследования.
Тогда она и отдохнет вволю, тем более, что Двуреченский пообещал свой скорый отъезд.
В этом деле – размышляла Вика, поедая бутерброд с сыром и толстым ломтем вареной колбасы – слишком много подозреваемых. Действительно слишком. Трое гостей Гаевской, да еще эта неведомая Эмма, у которой оказался превосходный мотив, хотя непонятно, как она могла проникнуть за ограду, если она под током. Вика не успела рассказать Кате о том, что обнаружила у пруда место, где находился в засаде человек и позабыла расспросить ее о портсигаре – важной с ее точки зрения улике. Портсигар вовсе не означал, что "наблюдатель" был мужчиной. Женщины также пользуются портсигарами, тем более, что вещица выглядела весьма изящной, а сигареты в ней были скорее женскими. Впрочем, бог с ней, с Эммой. Был и еще один подозреваемый – муж Кати, Константин. Она-то надеялась, что разговор с соседкой развеет ее подозрения относительно этого человека, дав ей в руки улики против гостей престарелой актрисы. Однако, вышло все по-другому. Как ни старалась Вика отмахнуться от очевидных фактов, но улики против Кости так и лезли в глаза. К его позднему возвращению добавился великолепный и весомый мотив. Если Эмма была его любовницей и он, возможно, собирался на ней жениться – а для чего иначе требовать развода? – то ее материальное положение не могло его не волновать. Тем более такой жирный кусок, как эта усадьба, которую Эмма из-за неожиданной живучести старухи никак не могла прибрать к рукам.
«Дьявол, так я никогда не докопаюсь до истины!» – рассерженно подумала Вика и запихнула в рот остаток бутерброда. Он оказался слишком велик и она смогла прожевать его только наполовину. Не до конца прожеванный кусок тяжело свалился в желудок и Вика поморщилась от неприятных ощущений. Пора завязывать с сухомяткой, так, чего доброго, и до язвы желудка недалеко, или что там бывает от неправильного питания?
Чтобы не проспать утреннее купание, которое Вика решила непременно осуществить, она улеглась спать пораньше. За окном еще не до конца стемнело и, возможно, это помогло ей быстро уснуть. В темноте страхи прошлой ночи вполне могли вернуться, а Вика уже устала от многочисленных приключений.
Она проснулась от… тишины. Поначалу, еще не
