Николаевич и Святослав Николаевич занимались тогда в Лондонском университете, и у нас тут же сложилась глубокая дружба, сохранившаяся до последних писем Юрия из Москвы и в теперешней переписке со Святославом из Индии. ‹…›
Вернулся я домой после первого посещения Рерихов только к полуночи. Время так было занято интересной беседой, что я и не заметил, что мы ведь не ужинали, даже не пили чай. Очевидно предполагалось, что я пообедал раньше дома до восьми. И так это было далее при других приглашениях. Только позднее я понял мудрость этого – ведь у нас всех таким образом сохранялась сосредоточенность в беседе, которая прервалась бы отвлечением на еду… Это, между прочим, характерная черта Рериха: твердо выработав план и цель действия (будь то картина, статья для журнала, деловая встреча, разработка проекта учреждения), он не позволял ни себе, ни другим ничем отвлекаться, чтобы, как он говорил, не нарушать „прямизны полета стрелы“ и чтобы не страдала „монолитность действия“»[61].
Николай Константинович не собирался задерживаться в Англии на долгое время и усиленно готовился к выезду в Индию. Однако, в силу многих привходящих обстоятельств, эта первая попытка попасть туда не удалась. Поэтому, получив от директора Чикагского института искусств Р. Б. Харше приглашение выступить с выставочным турне по тридцати городам США, Николай Константинович принял его и в октябре 1920 года оказался с семьей в Америке.
Через два месяца в Нью-Йорке, в галерее Kingor состоялся вернисаж русского художника. Выставке сопутствовал невиданный в США успех. В первый же день число посетителей подошло к десяти тысячам. На вернисаже Рериху была представлена Зинаида Григорьевна Фосдик (Лихтман) – в будущем американский сотрудник и большой друг его семьи. О своем первом посещении Рерихов З. Г. Фосдик вспоминает: «Когда я вошла в большую студию и была принята с тем чудесным радушием, естественно свойственным русскому характеру, меня ожидало много других, не менее изумительных сюрпризов. Этот великий человек и его жена приняли меня, как будто они давно меня знали! Более того, они начали мне рассказывать о своих планах на будущее, в то же время проявляя глубокий интерес к моей музыкальной и педагогической деятельности. И, что поразительно, – наши пути должны были сойтись. Труд несения искусства и знания среди молодежи Америки должен был связать меня теснее с ними»[62].
Кроме своей обычной художественной работы Николай Константинович развернул в Америке широкую общественно-культурную и научно-педагогическую деятельность. По инициативе и при прямом участии Рериха в США вскоре возникли такие крупные культурные организации, как: Мастер-Институт объединенных искусств, объединение американских художников «Cor Ardens», Международный центр искусств «Corona Mundi»[63]. Вокруг них сошлись многие известные американские художники, музыканты, ученые, писатели, деятели культуры и просвещения, что в свою очередь привлекло много молодежи.
Там же. С. 333–334.
Мастер-Институт объединенных искусств создан 17 ноября 1921 г.; в апреле 1921 г. образуется Союз художников «Cor Ardens» («Пылающее Сердце»); Международный художественный центр «Corona Mundi» («Венец Мира») основан в 1922 г.
