время твержу: проза – это мысль, мысль и мысль.
Какие мысли бродят в курчавой голове уже немолодого Полякова, мы прекрасно знаем по его книгам, телевизионным выступлениям, по его публицистике. Попутно скажу: и человечество в своей основе, и читающая публика в основном не любят предательства. Надеюсь, понятно, о чём я говорю. Особенно быстрого перерождения. Взрослый и седеющий Поляков по своим мировозренческим свойствам так и остался социалистом, как и полагается взрослому мальчику с московской окраины.
Игорь Волгин
Тридцать лет после приказа
В самом начале 80-х один мой родственник, работавший в ГлавПУРе (кто забыл: Главное политическое управление Советской армии) спросил меня «как литератора» – читал ли я Юрия Полякова и что думаю о его творчестве. Вопрос, пояснил вопрошавший, возник вследствие того, что в ГлавПУР поступила на заключение рукопись «Ста дней до приказа», и армейское начальство было крайне возмущено не только содержанием повести, но и самим фактом её появления.
Юрия Михайловича я знал тогда не столь близко, повести, разумеется, в глаза не видел, но, движимый чувством корпоративной солидарности, уверил своего собеседника в высоких достоинствах произведения. То есть использовал приём, в оценочном плане противоположный классическому «я Пастернака не читал, но…» и т. д.
Время доказало, что я не ошибся.
Юрий Поляков – писатель, разумеется, актуальный. Но не в том смысле, в каком на эту почётную роль претендуют авторы как гламурного, так и детективного чтива. Он прежде всего писатель социально обеспокоенный. Начав с художественной констатации недугов, глубоко поразивших позднее советское общество, автор «ЧП районного масштаба» – в отличие от многих своих коллег – отнюдь не пришёл в восторг при виде порядков, указанное общество заменивших. Напротив, «насмешливый реализм» Полякова стал ещё трезвее и жёстче, а ирония – безоглядчивей. Будучи одним из самых убедительных изобразителей генетических пороков нашего недавнего прошлого, он в то же время не склонен радостно топтать идеалы, которые совпадают с чувством справедливости и правды и которые, по его убеждению, попраны торжествующим социальным свинством.
Подобное мирочувствование – нравится нам это или нет – проистекает из глубинных потребностей национальной жизни и сопряжено с историческими переживаниями нынешних дней.
Недавно, возвращаясь из зарубежной командировки, на пересадке в Праге я разговорился с соотечественником, технарём, – как выразились бы в старину, не чуждым литературы. Он был весьма лапидарен: из всех современных писателей отдавал предпочтение Юрию Полякову. С такой категоричной оценкой можно бы и поспорить, но факт остаётся фактом: Поляков – один из самых читаемых в России авторов. Я, конечно, имею в виду тех писателей, чей профессионализм и вкус не приносятся в жертву вожделениям невзыскательной публики.
