кроссовки и, не снимая верхней одежды, тяжело завалился на бок.
Когда Нина вошла в комнату, Артур уже крепко спал, отвернувшись к стене. Нина поставила на стол поднос с едой и винным графинчиком, остановилась перед спящим, полюбовалась сильным телом, достала из шкафа легкое покрывало, укрыла им Артура, на цыпочках вернулась к двери, плотно закрыв ее за собой.
Проснулся Артур от того, что на него кто-то внимательно смотрел. Открыл глаза, какое-то время соображал, кто перед ним, затем сбросил ноги с дивана и сиплым от сна голосом спросил у сидевшей перед ним Антонины:
– Что?
– Чего по чужим углам ошиваешься? – ответила она вопросом на вопрос.
– Своего нет.
– Считай, уже есть.
– Где? – усмехнулся Артур.
– Там, где твои вещи.
Артур помолчал, окинул взглядом нетронутую еду, вино в графинчике:
– Может, сначала пообедаю?
– Дома пообедаешь.
– Дома – это где?
Антонина поднялась:
– Пошли.
– А Михаил?
– Разберусь.
Артур не спеша встал, взглянул на вошедшую в комнату Нину.
– Ухожу. Поесть не успел.
– В другой раз поешь, – пожав плечами, ответила Нина.
– Другого раза не будет, – взглянула на нее Антонина и уже с порога добавила: – И запомни, будешь на чужое рот раскрывать, зашью. Нитками. Суровыми!
– Не звала, сам забрел. А куда парню деваться, если взашей гонят?
– Я сказала, ты услышала.
Покинули магазин, не спеша побрели по улице.
Нинка вышла на веранду, какое-то время смотрела вслед, потом заводно крикнула:
– А если Михаил заглянет? Водку отпустить или тоже пусть приляжет? Место найдется!
Антонина дернулась, чтоб схватить с дороги какую-то палку и запустить в продавщицу, но Артур со смехом остановил ее, свойски приобнял за плечо.
– Успокойся. На то она и баба, чтоб кусать другую, – заглянул в глаза. – Чего ты такая?
– Какая?
– На всех кидаешься.
– Собака, знаешь, когда бывает злой?
– Когда голодная?
– И когда давно не гладили.
– А если погладить?
Савостина повернулась к нему:
– Хочешь попробовать?
– Всего лишь спросил.
Антонина не сразу, но вдруг с силой оттолкнула Артура:
– Чего брякнул?
– Пошутковал, Тонь.
– Муж!.. Слышишь, у меня муж! Если нужно, погладит. А случится, и морду набьет. Поэтому какая я, не тебе знать, не тебе судить, голубок. Запомни!
Развернулась, пошла дальше. Артур какое-то время смотрел ей вслед, усмехнулся и зашагал следом.
Михаилу было плохо. Он стонал, метался на диване, звал жену.
– Тоня!.. Антонина! Куда подевалась, гадина?! Подойди. Ей-богу, подохну.
Антонина
