еще девок любит.
– Хорошее дело. Молодое. Как без этого жить, Антонина Григорьевна?
– Наверное, трудно. Или невозможно. – Савостина дождалась, когда Артур окажется на земле, велела Хамиду: – Позови его.
Тот мелким, быстрым шажком нагнал Артура, что-то сказал ему. Парень взглянул в сторону хозяйки, улыбнулся, отложил пачку черепицы, не спеша и с достоинством пересек двор.
– Слушаю, Антонина Григорьевна.
– Можешь без этого? – поморщилась она.
– Не могу. Не имею права. Ты хозяйка, я работник.
– Послушай, работник. – Антонина с прищуром смотрела на влажное от пота, сильное тело парня. – Поосторожней там. А лучше всего крутись на земле, а на верхотуру не лезь. Не дай бог, грохнешься.
– Жалко будет, если грохнусь?
– Себя жалко. Затаскают потом по ментам.
– Благодарствую за откровенность. Ты во всем такая?
– Еще не убедился?
– Не до конца.
– Ну, убедишься, скажешь.
– Если доживу.
– А куда денешься? Молодой, все впереди.
– Да и ты еще не совсем старуха.
От услышанного Антонина поперхнулась, негромко спросила:
– Как ты сказал?
– А чего? – широко улыбнулся Артур. – Разве я не прав? Любой молодой фору дашь.
– Ладно, иди, – махнула Савостина. – Но на крышу все-таки не лезь. Я запрещаю.
– Еще раз благодарствую. За заботу. – Артур наклонился, взял влажную и пухлую ее ладонь, поцеловал. – Буду делать как велишь, хозяйка, – и зашагал к рабочим.
Оглянулся, подмигнул, улыбнулся.
…Они не видели, что за происходящим издали наблюдал Михаил. Он стоял за двором кафе в зарослях молодой акации, дышал тяжело и болезненно, не сводил глаз с жены и молодого работника.
Потом развернулся и медленно побрел прочь.
Глубокой ночью тихо и звонко от сверчков. Почти не лаяли во дворах собаки, редко проносились по улице машины, и лишь трасса жила так, словно жизнь на ней не прекращалась.
Михаил сидел на диване, раскачиваясь вперед-назад. Бледный свет луны заливал окно. Тишина в доме пугала.
Михаил поднялся, медленно добрел до двери, вышел в коридор. И там тишина…
Михаил добрался до комнаты жены, дверь была приоткрыта. Осторожно заглянул, увидел полуприкрытое и полуобнаженное тело спящей, мягко зовущее в матовом лунном свете, хотел было поправить покрывало, но решил не будить, двинулся дальше.
Проверил еще одну комнату, вторую; стал подниматься по лестнице на второй этаж.
Дверь, за которой спал Артур, нашел почти сразу. Она тоже была открыта, до слуха доносилось негромкое ровное похрапывание.
Вошел в комнату, сел на стул напротив, некоторое время молча наблюдал за работником. Дотянулся до его плеча, легонько пошевелил.
Артур очнулся от сна почти сразу. Сначала удивленно,
