в ней. Помни также, что молитва одна не бывает в совершенстве, а вместе со всеми добродетелями. По мере усовершения добродетелей совершенствуется и молитва. Главнейшие суть: страх Божий, целомудрие, смирение, сокрушение, плоти умерщвление, терпение, любовь… Когда они будут, явятся и другие все, а с ними и молитва.
«Количеством ли молитв и поклонов себя определить или о внимании более заботиться?» – Без внимания молитва – не молитва. Следовательно, это главное. Но при этом надо и правилом определить количество молитв и поклонов. Это для домашнего молитвословия. Лучше всего для успеха в молитве ходить в церковь на все службы и там стараться в благоговейной быть молитве. Посмотри в славянском Добротолюбии сказание о Максиме Капсокаливите и подражай ему. Когда получишь, что он получил, тогда будет у тебя и молитва настоящая. На боку лёжа, ничего не приобретёшь… Спрашиваешь о брате некоем. Скажи ему всё, что здесь прописано, и довольно… Губы и язык пусть оставит, а делает, как у отцов написано, т. е. стоит вниманием в сердце. Можно ему посоветовать: оставь все эти прибавки, будь только в сердце и с чувством, падши на землю, вопий: «Господи, помилуй!» Вот как Максим Капсокаливит. И всё так пусть трудится. В церковь пусть ходит неупустительно, дома побольше кладёт поклонов и пусть непрестанно твердит какой-либо молитвенный стишок со вниманием и благоговением, особенно же – молитву Иисусову. Предел труда – чувство к Богу неотходное, или то, что получил Максим Капсокаливит. Особенно надо плоть утончить постом, бдением и трудом телесным и постоянно держать её в напряжении, как солдат на разводе. Да рассеяния бегать, празднословия и смеха, и чтения пустого. И всё пойдёт добре.
Трудить себя надобно и преутруждать без жалости. Благослови тебя, Господи!
Спасайся!
24 марта 1888 года.
Твой доброхот
Милость Божия буди с Вами, достопочтеннейший о. Герман!
Вы хорошо сделали, что прислали мне письмо ***цев. Я прежде не понимал их. Теперь добре понял и вижу, что они считают делом существенным держание внимания на конце языка, губ и пальцев, прижатых к груди над левым сосцом, и потому состоят в прелести. Это опасное положение. Но ещё хуже то, что они и других тому же учат, как делу неотложно важному. Никакой в этом важности нет. Существо молитвы в умном предстоянии Господу со взыванием к Нему, в чувстве или благодарения, или славословия, или прошения, или сокрушения, или страха, или упования, или другого какого чувства, к Господу относящегося, так что коль скоро нет какого-либо к Господу чувства, то и молитва не в молитву. Когда кто в чувстве, то ему некогда обращать внимание на внешнее положение как всего тела, так и разных частей его, – губ, языка, пальцев. В сердце надо стоять вниманием, но не пред сердцем, а пред Господом. Если Господа нет во внимании, то и молитвы нет.
***цы утверждаются на том, что, при производстве молитвы по новоизобретённому ими способу, они чувствуют нечто в сердце, должно быть, приятность и теплоту… Это ничего не доказывает: приятность эта и теплота
