с ней как настоящий гробовщик. Любопытно, что у Лопахина тоже «желтые башмаки», а Гаев постоянно, а однажды и Любовь Андреевна и Петя Трофимов говорят фразу – «желтого в угол». Свой сон Адриян Прохоров принимает за реальность, и, что примечательно, он верит, что можно в жизни встретиться с мертвецами, это и есть его невидимая тайная реальность, голос совести, которого он так боится и от которого в ужасе шарахается. Но есть рядом те, кто настойчиво предлагает «проснуться». Уже на вечере у немца-сапожника «благовестили» к вечерне, а на следующее утро после сна «к обедне отблаговестили». С утра заходили портной и будочник Юрко с объявлением, что «сегодня частный именинник». То есть это воскресенье, праздничный летний день в память о каком-то святом. Может быть, это праздник Петра и Павла – ведь руки во сне протягивал Петр Петрович Курилкин – и конец петровского поста, последняя возможность для покаяния. Будочник Юрко приходил… будить: «да ты изволил почивать, и мы не хотели тебя разбудить», – говорит работница Аксинья.
Будочник Юрко «верой и правдой» прослужил двадцать пять лет возле церкви Вознесения у Никитских ворот. Пушкин пишет: «Пожар двенадцатого года, уничтожив первопрестольную столицу, истребил и его желтую будку. Но тотчас, по изгнании врага, на ее месте явилась новая, серенькая с белыми колоннами ордена, и Юрко стал опять расхаживать около нее с секирой и в броне сермяжной». Не с этой ли «секирой» приходил будочник к гробовщику будить его от страшного сна? Никитские ворота происходят от имени Никита – «победитель», и таким победителем в жизни, верой и правдой прослужившим на своем месте, является будочник Юрко. Возможно еще одно осмысление описываемых событий. Все они укладываются в три дня. Первый, пятница – переезд в новый «желтый домик», что можно уподобить смерти. Второй, суббота и застолье с немецкой речью, – страшный сон как «страшный суд» в лице «честной компании», «мертвецов православных», которые приступили к гробовщику «с бранью и угрозами»; и третий день – утро воскресенья, когда проснувшийся Адриян узнает, что это был сон, и, обрадованный, обо всем забывает. Воскресенье пришло, а Воскресенья не настало, и он не избавился от своего нечестия и от укоров своей совести, так и не обрел радости сердца и увеселения души. Адриян – значит «сильный, зрелый», а Прохор – «который далее идет». Этот «сильный» преуспевающий московский предприниматель «идет далее», и мы вслед за ним, к образу Ермолая Лопахина.
В первых же словах, сказанных Лопахиным в пьесе, в их правдивости можно усомниться. Он действительно приехал в дом, чтобы встретить приезжающих на станции, но он вряд ли проспал, как он говорит, сидя за книгой, уж очень неудобно и достаточно долго (более двух часов) пришлось бы ему спать. Первое, что он спрашивает у горничной Дуняши, – который час, хотя вскоре уже неоднократно смотрит на имеющиеся у него часы. Может, скрыл, что они у него есть, а может, необходимые часы оказались у Дуняши, которая без надобности почему-то
