простую идею: если ты делаешь что-то нехорошее, тебя бьют и это нормально и справедливо. Гуго совершил нехороший поступок, и мама его отшлепала. Причины, по которым брат ее толкнул, судя по всему, ее совсем не интересовали.
Итак, Сильви прекрасно понимает, что шлепки как метод воспитания не только бесполезны, но и вредны. Тем не менее она угрожала сыну физическим насилием; кроме того, я узнала, что она позволяет себе раздавать детям шлепки. Как ее поведение согласуется с ценностями, которые она исповедует?
Противоречие между убеждениями («Бить детей нельзя») и поведением («Когда ребенок плохо себя ведет, я ему наподдаю») создает напряжение. Это напряжение должно толкать нас к изменению своего поведения, чтобы оно соответствовало нашим ценностям. К сожалению, намного легче поменять образ мыслей, чем образ действий, особенно если мотивация последних уходит корнями в давние детские травмы. Тогда мы переформатируем свои убеждения таким образом, чтобы они поддерживали наши действия, например заявляем, что «от хорошего подзатыльника еще никто не умер».
Американский ученый Леон Фестингер (р.1957), анализируя процессы, происходящие в психике человека в момент расхождения между убеждениями и поведением, ввел понятие когнитивного диссонанса. Он определяет когнитивный диссонанс как «состояние психического дискомфорта индивида, вызванное столкновением в его сознании конфликтующих представлений: идей, верований, ценностей или эмоциональных реакций». Иными словами, когнитивный диссонанс проявляется в чувстве дискомфорта, которое охватывает человека, когда его мысли расходятся с его поступками. Если нам случается делать что-то, что противоречит нашим ценностям, у нас возникает сильнейшее желание сменить образ мыслей, чтобы оправдать свои действия. Можно было бы поступить ровно наоборот, но нам мешает зависимость от автоматизмов. Нам проще убедить себя думать иначе, чем изменить свое поведение. Сознание того, что мы поступаем вопреки своим убеждениям, вызывает в нас чувство вины и тревоги. От него совсем недалеко до признания: «Я – нехороший человек». Уж лучше заставить себя вовремя «передумать». Разумеется, это бессознательный процесс и он протекает не без нашего сопротивления.
Пример Сильви позволяет нам понять, в какой степени наше поведение продиктовано не работой сознания, а механизмами подсознания.
Кто из нас не сталкивался с подобными противоречиями? Мы можем, как Сильви, либо отрицать, что сами прибегаем к телесным наказаниям, либо преуменьшать их вред, либо утверждать, что иначе невозможно «удержать в узде» сына или дочь.
Наши объяснения зачастую служат лишь для самооправдания и позволяют нам избежать дискомфорта, проистекающего от расхождения наших слов с нашими делами. По этой же причине мы так любим вступать в жаркие споры. Под тем предлогом, что мы заботимся о будущем детей, мы на самом деле бежим от собственного прошлого. Родитель не столько боится почувствовать себя виноватым, сколько не хочет снова страдать, как страдал в детстве.
