коротко стриженный парень за рулем, цыкнув зубом, смерил Сашку оценивающим взглядом.
– Ну, залезайте быстрее, надоело торчать на солнцепеке.
Сашка смотрела на мелькающие на окном чахлые деревца, серые многоэтажки, прохожих, гудящие автомобили и старалась не задумываться о том, что сигналят, скорее всего, им, возмущаясь тем, как приятель Дамира лихо подрезает и пролетает перекрестки на желтый свет. Сабвуфер хрипел какой-то дорожный шансон. Сашка закрыла глаза и подставила лицо теплому июньскому ветру. Ее рука машинально потянулась к кольцу, которое было спрятано на кожаном шнурке за воротом футболки. Все эти дни кольцо так и молчало, не желая открывать путь в Гриндольф. Так ей и надо. Ее ждет самое обычное лето, дремотная скука провинциального городка, где жизнь замерла, как на стоп-кадре.
Десятка свернула во двор типовой пятиэтажки, вспугнув стайку раскормленных сизых голубей. На вытертой лужайке под старыми тополями играли две светловолосых девочки. Пожилая женщина в ситцевом халате развешивала на веревках выстиранное белье.
– Здрасьте, баба Валя! – крикнула Сашка.
– Ой, никак Сашка приехала! – приглядевшись, воскликнула та. – Давне-е-е-енько тебя не было, Вера уж извелась вся…
Сашка влетела в подъезд, заколотила в дверь, обитую коричневым дерматином. В глубине квартиры раздались шаркающие шаги.
Вера Георгиевна, охнув, обняла внучку и сразу же бросилась на кухню – ставить чайник. Сашка обвела взглядом знакомую обстановку: продавленный скрипучий диван, телевизор, накрытый пожелтевшей кружевной салфеткой, журнальный столик с истрепанной программой передач и лупой. В старом серванте, где грустно пылились хрустальные рюмки и салатницы, рядом с фотографией молодого парня – ее отца – появилась и ее собственная, сделанная еще в прошлый приезд. На маленькой кухне все так же утробно урчал пузатый холодильник, тихо бормотало радио, сладко пахло ванильными сушками и валокардином.
Прихлебывая крепкий чай, Сашка заметила, как подрагивают руки Веры Георгиевны, когда та разглаживает невидимую складку на скатерти и все пододвигает к ней вазочку с вишневым вареньем и блюдо с румяными пирожками.
– Бабуль, как здоровье?
– Да все слава богу, не жалуюсь… Дамирка чуть ли не каждый день заглядывает – то в магазин сбегает, то по хозяйству поможет. Хороший парень.
– Баб Вер, – неожиданно для самой себя сказала Сашка, – а давай я к тебе совсем перееду, навсегда?
– Что это ты удумала? Или случилось что?
– Да нет… Просто у мамы сейчас… ну, как бы совсем новая жизнь. И мне иногда кажется, что мне там не осталось места. Все разговоры только о том, что Тихон то, Тихон сё… А меня как будто не существует. Они с Антон Палычем и Тихоном семья. А я так, мешаюсь только…
– Саша, – тихо сказала Вера Георгиевна, – ты не должна осуждать мать. Она столько в жизни натерпелась,
